Фигуры света

– Я налью вам воду, – говорит папа. – Жду внизу через десять минут.

Алли садится и смотрит, как папа льет горячую воду, от которой идет пар, в умывальник с нарисованными внутри розами. Если не коснулась роз обеими ладонями, значит, не помыла руки как следует.

– Вставайте, лежебоки. Чтобы вылезли из кроватей, прежде чем я уйду.

Иногда он уходит и Мэй снова сворачивается в кровати клубочком, опаздывает к завтраку, и поэтому ее оставляют без ужина. Алли встает, чтобы умыться первой.

* * *

– Мэй, мы стараемся есть бесшумно, – говорит мама. – Тебе тост с маслом или с джемом?

– С джемом, – говорит Мэй.

– С джемом?

– Пожалуйста, с джемом, мама.

– То-то же.

Мама сама варит джем из слив, которые растут в саду, и разрешает Алли и Мэй помогать. Им нужно капать джемом с ложки по капельке в холодную воду, чтобы проверить, достаточно ли он схватился.

– Я сегодня утром иду в приют. – Мама протягивает Мэй тост. – Алли, ты можешь пойти со мной. К сожалению, там недавно появилась девочка всего лишь на год старше тебя.

– А как же я? – спрашивает Мэй.

Папа опускает газету:

– Десять? Ей десять лет?

Мама кивает – и все, будто бы тут больше нечего сказать.

Папа встряхивает газету, складывает ее.

– И ты хочешь познакомить Алли с этим ребенком?

– Кэтрин нужна подруга. Женщины слишком уж с ней носятся.

– Тогда найди ей в друзья ровню. Алли такая подруга не нужна.

Мама выпрямляется.

– Алли нужно понять, в каком мире она живет. Ей нужно учиться приносить пользу.

– Ты слишком маленькая, – говорит Алли Мэй.

Мама впервые предложила взять Алли в приют.

– Как-нибудь потом, – говорит папа. – Она ведь может избрать и другую стезю, и через десять лет выбор у нее будет куда больше. А пока что она еще ребенок, вот пусть ребенком и остается. Мне пора в контору.

– Долг детей – учиться. – Это мамино любимое выражение, и еще: «Наш долг – научить детей». Тетя Мэри говорит, что мама с бабушкой любят это слово, «долг». – Я не позволю девочкам думать, будто все живут так, как они.

– А я не позволю им вместо игр таскаться по трущобам. Алли, ты никуда сегодня не пойдешь с мамой.

– Алетейя, ты сделаешь так, как я скажу. Пора тебе побывать в приюте.

Алли смотрит то на мать, то на отца. Каша у нее во рту вдруг стала такой густой, что ее никак нельзя проглотить.

Папа встает.

– Ну хорошо. Алетейя, ты хочешь пойти с мамой в грязное место, где живут плохие женщины, или остаться здесь, помочь Дженни и поиграть с Мэй?

Мама ставит кофейную чашку на стол.

– «Плохие женщины», Альфред? Вероятно, потому, что их покупают хорошие мужчины? И я, по-твоему, вожусь с грязью?

Алли не может вымолвить ни слова. Она разламывает языком кашу во рту и сглатывает комок за комком. Кажется, ее сейчас стошнит. Она смотрит на маму, которая не сводит взгляда с обрубков розовых кустов за окном.

– Ну?

Горло у нее сжимается. Последний комок никак не получается проглотить. Они оба на нее смотрят. Мама рассердится. Она вонзает ногти в ладонь.

– Пожалуйста, папа, я, наверное, сделаю, как велит мама.

Папа уходит. Хлопает входная дверь.

– Впрочем, я все-таки возьму вас обеих. – Мама подливает себе еще кофе из высокого серебряного кофейника. – Некоторые вещи увидеть никогда не рано.

* * *

В приют они идут пешком. Физические нагрузки – лучшее средство от нервических болезней, которыми часто страдают женщины, ведущие праздный образ жизни, а хорошие привычки нужно вырабатывать с юных лет. Холодно, зато над деревьями голубое небо. Алли старается наступать на мамину тень. Мостовая усыпана конскими каштанами в восковой бело-зеленой скорлупе.

– Поторопись, Мэй. Мы не каштаны собирать вышли.

Мэй пытается засунуть каштан в карман, но шипы мешают.

– Ай! – говорит она.

– Вот что бывает, когда мешкаешь и подбираешь с земли всякий мусор, – говорит мама. – Давай, живее.

Алли берет Мэй за руку, они семенят за мамой и, оставив позади большие дома и высокие деревья, сначала идут по улице, куда они с Дженни иногда ходят за покупками, а затем по совсем незнакомой Алли дороге.

– А это далеко от папиной конторы? – спрашивает она.

Папа однажды брал ее с собой на работу, и Обри поил ее чаем и угощал пирогом, потому что папа уходил поговорить с кем-то важным.

– Не так далеко, как ему хотелось бы, – отвечает мама.

Не надо было Алли вспоминать папу после того, что случилось за завтраком.

* * *

– У меня ноги устали, – бубнит Мэй.

– Тсс, – говорит Алли, хотя и ей уже кажется, что если они не остановятся, то она протрет дыру в ботинках.