Фиктивная мама для дочери чудовища

Марат достаёт из кармана телефон и набирает чей-то номер. Понимаю, что он вызывает личного врача, но не могу как-то противиться, потому что все слова таят на кончике языка, а внутри появляется волнительный трепет от мысли, что мужчина проявляет заботу по отношении ко мне. Не в первый раз. Женя никогда даже не пытался заботиться, лишь изредка спрашивая, как долго ещё я планирую болеть и в порядке ли. В такие моменты мне казалось, что за него больше говорит его эгоизм, потому что, когда я болела, мы с ним подолгу не встречались.

— Скоро приедет доктор! Продержись, Лиза! Ты меня очень сильно пугаешь! — бормочет Марат, помогая мне лечь и заботливо поправляя одеяло.

Наверное, выгляжу я действительно отвратительно, потому что мужчина побледнел, а его скулы напряглись.

Он приносит полотенце, смоченное в холодной воде, кладёт его мне на лоб, и я немного расслабляюсь. Мне необычайно хорошо и тепло… Поволока сна быстро принимает в свой плен и позволяет расстаться со всеми негативными мыслями.

Вот бы проспать так целую вечность…

Глава 18. Марат

Врач осматривает Лизу, а мне хочется поторопить его, попросить двигаться быстрее и оказать ей помощь, потому что мне начинает казаться, что вот-вот и она сгорит. Сердце готово выскочить из груди от страха. Лиза отчаянно бросилась спасать мою дочь, и я по гроб жизни обязан ей. В голову пытается закрасться неприятное подозрение о её связи с моей тёщей. Что, если Лиза заранее знала о планах коварной женщины и просто должна была пожертвовать собой? Вдруг именно это и было основной задачей? Лиза охомутает меня, а потом начнёт действовать против меня… В таком случае я, наверное, никогда не смогу доверять людям больше, не смогу верить в человеческую доброту, если эти домыслы подтвердятся и окажутся правдой.

Вспоминаю о том, что до случившегося мне звонил Олег, вот только рассказать, что именно ему удалось выяснить, он не успел. Я сказал, что перезвоню, но напрочь вылетело из головы сделать это, а теперь вспомнил, но всё равно не могу набрать его номер. Пока не узнаю, как дела у Лизы.

— Ну как она? — спрашивают голосом полным нетерпения.

— Сказал бы, что всё в порядке, но пока рано судить! — покачивает головой Сергей Алексеевич, мой семейный терапевт. — У неё было сильное переохлаждение и стресс. Простуда в этом случае гарантирована, а вот насчёт воспаления лёгких ничего сказать не могу. Нужно будет наблюдать за её самочувствие. Сейчас я поставлю девушке укол, он снизит температуру. Если вдруг поднимется снова, звоните в любое время. Выпишу лечение по текущим признакам. Желательно будет провести повторный осмотр через три дня. Если всё будет хорошо, то на осмотр тоже лучше всего будет прийти.

Я киваю и смотрю на Лизу. Понимаю, что врач будет ставить ей укол, поэтому отворачиваюсь, приближаюсь к окну и устремляю взгляд в него. Сергей Алексеевич делает всё быстро, и уже скоро я перевожу на его счёт приличную сумму в благодарность за то, что могу вызвать его в любое время, и он сразу же приедет или пришлёт лучшего врача из своих знакомых.

Едва он уходит, я присаживаюсь на стул около кровати Лизы и беру девушку за руку. Она стала немного прохладнее, пусть температура до сих пор держится. Мне хочется благодарить её за спасение Алиски и просить прощения за все подозрения, которые я обрушил на неё с момента нашего знакомства. Веки начинают тяжелеть, но я решаю, что не могу уйти и оставить Лизу одну, поэтому аккуратно кладу её руку, обхожу кровать с другой стороны и потихонечку присаживаюсь на самый край. Я ложусь рядом с Лизой, надеясь, что не разбужу её. Старюсь практически не шевелиться и ненадолго позволяю себе расслабиться. Олегу позвоню завтра, в конце концов, вряд ли новости, которые ему удалось обнаружить, важнее состояния девушки. А с тёщей мне придётся встретиться лицом к лицу, чтобы выяснить, что за игры она устроила, и почему пытается потопить меня.

Закрываю глаза и снова вспоминаю своего друга. Если бы я оказался хоть чуточку расторопнее, я бы мог спасти его, наверное… Хотя… Врачи говорили, что он ударился головой до падения в воду и умер от этого удара, а не от того, что захлебнулся водой, но я всё равно до сих пор ощущаю острейшее чувство вины за случившееся. Думаю о том, что если бы ничего подобного не случилось, то наши отношения с Дианой могли сложиться совершенно по-другому. Гоню мысли о бывшей жене, но они не уходят. Её облик снова появляется перед глазами. Диана умерла. Я ведь видел это, точно знаю, что похоронил не кого-то другого, а Диану… Тогда кого я видел там, в ресторане?

«Ты видел меня, любимый!» — слышу в голове голос и проваливаюсь в сон, который, скорее следует назвать кошмаром.

Просыпаюсь я от тяжёлого вздоха, раздавшегося рядом.

— Марат?