Фиктивная семья отца

– Потом расскажу, Поль. Присядь, – он взмахивает ладонью в сторону темного дивана в углу комнаты. – Повторная эксгумация доказала твою невиновность. Артеменко убил другой человек. Ты нанесла ему незначительную травму. Он потерял сознание, но там, куда вы с Петром его принесли, быстро пришел в себя. Удар был нанесен сзади. В новом заключении описан перелом затылочной кости. Причиной смерти послужило кровоизлияние в мозг травматического характера.

– Боже мой… Родион, меня отпускают? Меня…

– Нет, Поль. Доказать, что ты ударила Артеменко в целях самообороны, практически невозможно. Ты ударила его и скрыла преступление. Караваев делает все возможное, чтобы избежать реального срока.

– Ох… А он не мог упасть и разбить голову сам?

– Нет. Насильственная природа смерти доказана. На следующей неделе тебя снова вызовут на допрос. И Петра тоже… Он может подтвердить, что Артеменко домогался тебя или…

– Он ничего не может, Родион. Петя не видел, как Артеменко вошел в кабинет. Я позвала его на помощь позже – когда уже ударила его вазой.

– Значит, надо заставить Жукова дать показания в твою защиту.

– Нет! О чем ты говоришь? Он меня… После того, как ты его ударил, вряд ли Петя… – лепечу бессвязно.

– А я заплачу. Хорошо заплачу. Хотя нет… Петя скользкий тип. Если он ляпнет в суде, что ему заплатили за показания, нам несдобровать. Что же делать, Поль? У Артеменко не было любовниц? Нам нужны показания женщин или коллег, доказывающие, что в нетрезвом виде Артеменко мог вести себя агрессивно.

– Я подумаю, Родион. И мы планировали вместе съездить на завод. Там и поговорю с девчонками.

Из кухни доносится недовольный плач голодной дочери. Родион прислушивается к звукам и спешно встает с места:

– Дари свой подарок, жена. И мы поехали. А вы спать ложитесь.

– Потом подарю. После корпоратива, – стыдливо произношу я.

Полина.

– Ты просто космос, детка! – присвистывает Маринка, когда я стыдливо кручусь возле зеркала.

– Да ладно тебе, – отмахиваюсь я. – Всего-то…

– Всего! Вы посмотрите на нее! – упирают подруга руки в бока. – Даже я тебя… хочу. Шутка, а ты что подумала? Эти тонкие бретельки, а этот откровенный лиф… М-м-м… Родиону Максимовичу придется приложить недюжинные усилия, чтобы удержать себя от греха.

– Тише ты, – шиплю я. – Не хватает еще, чтобы Галина Серафимовна услышала.

– И что тут такого? Родион твой муж, Поль. Хватит уже играть в невинность. Ты сегодня будешь дарить ему свои потрясающие носки?

– Да. Только сегодня ничего не будет… Ой… – спохватываюсь я. – У нас же Галина Серафимовна. И Анфиса… А к себе домой он не решится меня пригласить.

– А ты намекни ему, что хочешь кофе, – фыркает Маринка, приглаживая мои волосы. – Все тебя учить надо, Атаманова. Почему ты не взяла фамилию мужа? Красивая же фамилия, дворянская.

– Потому что у нас… Родион не объяснялся мне в любви, Марин. Не говорил о своих планах. Он делает для меня колоссальные вещи, но… В общем, я не понимаю его намерений и чувств.

– А свои-то понимаешь, красотка? Ты только посмотри на себя, солнце.

Разворачиваюсь к зеркалу, завидев стройную темноволосую брюнетку, застывшую посередине комнаты. Длинные, темные, как горький шоколад волосы спускаются по плечам, завиваясь на концах. В испуганных, обрамленных опушкой густых ресниц глазах прячется возбужденный блеск. Стилист хорошо надо мной поработал… И наряд, купленный помощницей Родиона, сидит на мне изумительно. Лиф красного шелкового платья выгодно подчёркивает грудь, а туфельки на каблуках – длину ног, красный блеск – полноту губ… Маринка права – я чертовски хороша.

– Я возьму носки с собой, – протягиваю задумчиво. – И попрошусь на кофе к нему домой. Только бы с Анфисой за время моего отсутствия ничего не случилось.

– Ничего не будет, вот увидишь. Спускайся уже, новобрачная, – улыбается Марина. – Я немного посижу здесь, если ты не против. Классная квартира у твоего бывшего фиктивного мужа.

– Ну, Марина… Пойду я, а то останусь и…

– Но-но! Никаких и… Иди и ничего не бойся.

Набрасываю на плечи красивое пальто и выбегаю на улицу, к машине Родиона. Сердце колотится в груди, как отбойный молоток, а руки дрожат… Волнение, будь оно неладно… Оно, как голос сирены окутывает меня, расслабляет, лишает обаяния. Кажется, со стороны я кажусь безмозглой дурочкой, а не рассудительной молодой женщиной.

– Привет, – чуть слышно бросает Родион, когда я подхожу к машине. Распахивает передо мной пассажирскую дверь, окидывая восхищенным взглядом. – У меня нет слов, Поль… Ты затмишь всех.

– Спасибо. Мне бы не хотелось чрезмерного внимания к своей персоне.

– Уже не получится, – улыбается Родион. – Всем не терпится увидеть жену Родиона Богородицкого.

– Я боюсь, Родион, – вскидываю на него испуганный взгляд, понимая, что совсем не готова к колким вопросам и любопытным взглядам.

– Я не отойду от тебя ни на шаг, – отвечает он, сжимая мою кисть.

Сердце словно падает в пропасть… Его легкое прикосновение, аромат парфюма, коснувшийся ноздрей, голос – все сводит меня с ума… Как я предложу мужу поехать «выпить кофе», если и слова не могу выдавить из себя?