Фиктивная вдова для миллиардера (СИ)

— Может, лучше шарфом? — предлагаю тихо. Мужик непонимающе смотрит на меня и на мое распахнутое декольте, а я киваю на тонкий шарф на его шее. — Кхм.

Мужчина еле заметно дергается и одним рывком снимает шарф. Я поворачиваюсь к нему спиной, и сразу же на мои глаза ложится ткань. Мир погружается в темноту.

— Не туго?

— Нормально, — отзываюсь, приподнимая шарф с носа, и на мои руки ложится сухая шершавая ладонь, останавливая.

— Без глупостей.

Откидываюсь на кресле в попытке расслабиться. В салоне начинает играть танцевальные миксы; слышу, как мужик притаптывает ногой в такт музыке. Дело сделано. Я выдержала самое страшное — собственную продажу. Когда-то мне казалось, что лишиться права на себя — самое ужасное, что может случиться. Но недавно я выяснила: бывает хуже.

Едем долго. Я даже не пытаюсь угадать, какую сторону мы движемся: в Питере живу пять лет, из-за учебы гуляла только по центру. Так что я в любом случае еду в неизвестность.

Меня шарахает между паникой, граничащей с истерикой, до апатии. Каким-то внутренним чувством ощущаю, когда машина набирает скорость до недопустимых пределов, и тогда сердце срывается в тахикардию. А потом резко становится на все плевать, силы покидают меня. Я чувствую себя кораблем, который сел на эмоциональную мель.

Наконец огромная машина съезжает с ровной дороги и начинает прыгать по кочкам. Невольно хватаюсь за ручку, которую интуитивно нашла. Куда меня привезли? В лес?

В какой-то момент машина останавливается, и я выдыхаю. Открываются двери, и в салон врывается холодный зимний воздух. А еще запах ели и смолы.

С моей стороны дверь тоже открывается, и я, поздно сообразив, что все еще к ней прижата, почти вываливаюсь из машину, повиснув на ручке. Меня тут же за талию придерживают сильные руки и ставят на землю, а шпильки мгновенно утопают в мягком снегу.

Мир наполняется резким дерганным грохотанием. Нестерпимо хочется содрать шарф, но знакомый булькающий голос говорит кому-то:

— Ничего, без шлема полезет. Прическа такая. Велено доставить как есть, мы и доставим.

— Так снег ей в лицо будет лететь, — спорит другой.

— Не парься. Босс ее так отогреет! Я ровно по его параметрам бабу искал. Так что ждет нас премия! — И оба заходятся в противном ржании.

— Она же в платье, — отсмеявшись, бубнит второй.

— Блин! Не подумал. Погоди, в машине плед есть. Так, цыпа, — меня опять хватают за талию, заставляют сделать несколько шагов и уткнуться ногами во что-то твердое. — Теперь перекидывай ножку и оседлай этого красавца.

Мужчины гогочут, а я скрещиваю руки на груди и заявляю:

— Нет уж.

— Ишь какая. Ну, наклонись, потрогай его сперва, м? Последние дни холостяцкой жизни.

— Борь, мы торопимся вообще-то, — слабо протестует второй. Или это новый голос? Не разобрать. Долбанная повязка! — Босс уже звонил.

— Ладно, цыпа, это просто снегоход, — слышу голос Бориса совсем рядом.

— Сяду только когда сниму повязку! — заявляю. — Мы же торопимся, так что не будем тратить время.

— Ок, валяй, только шарф верни.

Сдергиваю повязку и несколько секунд жмурюсь от яркого света. Постепенно высокие ели приобретают очертания, точно так же как и трое мужчин. Возле меня припаркован желтый снегоход, где сидит один из них, Борю стоит чуть позади меня, а еще слева от меня.

— А плед? — строго интересуюсь. Коллега Бори тут же быстро шагает к багажнику машины и достает мягкий шерстяной плед.

Обматываю им бедра, сажусь на сиденье, и мой спутник заводит мотор. Вибрация проходится по телу. Тут же заурчал второй снегоход, и мы срываемся с места, оставляя Борю и мою прошлую жизнь за спиной.

Сейчас

Марк не держит. Отпускает сразу, и я стряхиваю наваждение.

— Обсудим условия? — сразу к делу переходит Марк, кивает на кресло. Плюхаюсь в него, потому как в последний момент у меня просто ноги подкосились.

Брожу взглядом по открытой планировке дома, потом по серьезному лицу Марка, по камину из мрамора. Снова возвращаюсь к Гайдману, когда он повторяет свой вопрос:

— Условия обсудим?

А голос-то уверенно-мягкий. И внутри меня кто-то срывает стоп-кран. Я начинаю истерично хохотать, так, что в боку закололо, а из глаз полились слезы. Тело пошло крупной дрожью, я начинаю задыхаться от эмоций, переполнявших меня последний месяц.

Пялюсь в пол, пытаюсь сосредоточиться на рисунке паркета, чтобы успокоиться, но слезы застилают глаза. Еще и насморк начинается.

— Оставьте нас! — рычит где-то Марк, а дальше в мое сознание прорывается только громкий хлопок двери, но сразу уносится прочь.

Истерика накрывает с новой силой. Кажется, я начинаю получать от этого удовольствие, когда в нос ударяет неприятнейший запах аммиака.

— Фу, убери это, — хриплю и захожусь от кашля. Марк послушно убирает вату от моего носа. Это что ж за ядреное вещество, которое и насморк пробить может?

— Успокоилась?

— Наверное, — отмахиваюсь, с трудом произнеся это. В горле ужасно сухо.

— Держи, — Марк протягивает стакан с янтарным напитком. Принюхиваюсь. Алкоголь.