Фиктивная жена для мажора

– Это никуда не годится, Марина, – раздаётся надо мной голос генерального!

Я мигом подскакиваю на ноги! Боже! Я же стояла на коленях, выставив задницу кверху! Он видел это? Краска заливает лицо непроизвольно, и в горле мгновенно пересыхает, так что не сглотнуть. Костюм этот дурацкий… как такое может нравиться кому-то? Или ему доставляет удовольствие смотреть на стоящих на четвереньках девственниц…

– Почему это не годится? – хорохорюсь, чтобы Турбин не заметил моего смущения.

– Да потому что это халтура.

– Ещё бы! Руками и щётками хорошо не сделаешь. Разве нет специальных… пылесосов моющих каких-нибудь?

– Здесь очень требовательное и прихотливое дерево. И очищается оно только вот такими щетками с мягким ворсом. Вам придётся всё перемыть ещё раз. А может и не один.

– Вот как, – вздыхаю, понимая, что драить мне эту лестницу до вечера.

Как Золушка, ей-богу, только у той не было такого придурошного прикида. И принц на ее задницу не пялился, как этот. Я же по глазам его бесстыжим вижу, что он все прекрасно видел. Может, и рассмотреть успел, кто знает, сколько он тут стоял, пока я намывала эту лестницу.

– Вам нравится такая работа, Марина?

Да он издевается?!

– Нравится, – вру наглым образом и смотрю в глаза генерального с вызовом. – Работа мечты прямо.

Турбин понимающе ухмыляется.

– Рад что угодил, но у меня есть к тебе предложение, – говорит неожиданно. – Если не хочешь весь день провести на коленях, придётся согласиться сыграть роль моей невесты. Оплата в разы больше той, что я предлагаю тебе за лестницу. Ну так что? Согласна?

Вот это я понимаю стремительный карьерный рост!

– Так вы это специально? – от возмущения повышаю голос.

– Поставил тебя в унизительную позицию, чтобы потом мое предложение показалось тебе ещё более заманчивым? Да, – вообще не стесняясь своей подлости сознается Турбин.

– Ни за что! – говорю гордо и отворачиваюсь.

Собираюсь поменять воду и промыть эту чёртову лестницу ещё раз, как он и приказал.

– Ну как знаешь, – раздаётся мне в спину. – Вот только сейчас ко мне приедут в гости друзья и они обязательно захотят спуститься за вином. А потом подняться. А потом опять спуститься… О, а вот и они. Слышишь звонок?

Я на миг представляю себе эту картину и роняю ведро. Нет, это уже выше моих сил! Толпу мужчин, которые будут ходить туда-сюда мимо меня, я точно не выдержу. Разворачиваюсь обратно лицом к тирану. Правда в глаза не смотрю, стыдно что струсила.

– Хорошо, я согласна. Но только если роль вашей невесты не включает в себя интима, – говорю тихо-тихо, но он слышит.

– Хорошая девочка, – мне кажется, что голос Турбина звучит на пару тонов ниже и от этого по спине бегут мурашки. – Можешь пойти переодеться, а потом заняться изучением договора. Он ждёт тебя в раздевалке. Обсудим завтра.

Ох, что это сейчас было? Я не понимаю игр Турбина и чего он от меня хочет. Как бы мне не поплатиться за свою неопытность.

Глава 6

Данила Турбин

Провожаю взглядом аппетитные тылы своей новой сотрудницы и ловлю себя на мысли: «я б вдул». Это плохо. Мне не нужны отношения и уж тем более настоящая жена. Только фиктивная.

Марина Реброва мне на эту должность не подходит совершенно: слишком дерзкая и язык острый, она может проколоться. Но выбора у меня нет. Остальные кандидатки, пришедшие по объявлению, подходят ещё меньше. У них в глазах блестит алчный азарт и желание залезть ко мне в штаны, а Реброва такого интереса не излучает совершенно, чем выгодно от остальных отличается.

А ещё у неё на иждивении находится беременная сестра. А значит, Реброва пребывает в тяжёлом материальном положении – прекрасные рычаги давления, которые ей помогут подписать контракт. А подписывать его надо как можно скорее, потому что время поджимает. На Новый год в дом приедет вся родня и обожаемая мамуля обнаружит пропажу треклятой бутылки вина, которую я проиграл Варвину.

Кто же знал что в этом наверняка кислом старинном напитке спрятаны бриллианты? Кому в голову придёт их туда пихать? А вот, оказывается, прабабке моей, которая додумалась таким образом скрыть сокровища от коммунистов в революцию, стукнуло в голову. А потом еще и наказать потомкам этот раритет передавать из поколения в поколение додумалась. И ведь про бриллианты ни слова никому не сказала! Стояла себе бутылка, с которой только пыль вытирали, на полке, как фамильная реликвия, и никого не трогала. Я её и отдал на спор, потому что думал, никто и не вспомнит. А оно вон что вышло.

Две недели назад звонит мне из Парижа мать.

“– Даня, сынок, что я тебе сейчас расскажу, обалдеешь! – говорит с придыханием.

Я, честно говоря, подумал она скажет, что опять замуж выходит за какого-нибудь нищего художника. Не угадал.

– Давай, жги. Я сел, – отвечаю на ходу, не ожидая услышать ничего интересного.

– Меня нашла родня по бабушке, ну, прабабушки твоей, которые за границу во время революции сбежали, и представляешь что?

– Что?

– Помнишь у нас бутылка вина старого в погребе хранится, матовая такая, тёмная?

– Ну помню, – говорю, а у самого уже неприятные предчувствия закрадываются.