Фиктивная жена для миллиардера (СИ)

Я, кажется, покраснела. Всегда это чувствую, потому как щеки становятся горячими и хочется спрятаться куда-нибудь от смущения. Но миллиардер мне в этом помог: перевел своё внимание на Машу. Та стояла на пирсе с раскрытым ртом и обводила глазами корабль.

— Дядя Артём, это всё… ваше? — удивленно сказала она.

— Да, моё. Нравится?

— Очень! Прямо целый дом! Как у нас был с дедушкой, только больше!

— Когда-нибудь я куплю тебе такую же яхту, — на полном серьезе сказал Бельский.

— Правда?! — глаза у ребенка по пять копеек, а я строго посмотрела на миллиардера. Зачем давать девочке такие странные обещания? Она ведь и запомнить может. А потом и крепко разочароваться. Дети доверчивы, потому нельзя обманывать их лучшие чувства.

— Да, правда, — всё так же серьёзно ответил Артём.

— А почему не эту?

— Потому что она к тому времени, когда ты вырастешь, станет старенькой, и её спишут на металлолом. Я тебе лучше куплю новую. Вот когда замуж будешь выходить, тогда.

— Честно-честно?

— Да, — улыбнулся Бельский. — Ну что же, дамы, прошу на борт!

Я покачала головой. Ох, Артём Валентинович. Смотри, как бы потом Маша не припомнила тебе не исполненного обещания! Но пока думать об этом было слишком рано: вперед нас ожидало знакомство с яхтой «Светлана». Оказалась она очень уютной. Миллиардер показал нам рубку с разными приборами и, конечно же, штурвалом, дав Маше ещё одно обещание — «дать порулить». Потом были три каюты на нижней палубе, расположенные по две сторонам и одна на самом носу. Наконец, самое красивое помещение, отделанное светлым лакированным деревом — кают-компания.

Там мы уселись завтракать, поскольку дома сделать этого не успели: Бельский торопил, сказав, что сможем сделать это на борту. Здесь, конечно, не он сам командовал кухонным парадом. На яхте оказались кок и официант. Как и прежде, это были мужчины. Насколько я помню, миллиардер в своём окружении женский пол не переносит. Видимо, это после истории с мамой Маши, Ангелиной. Что ж, каждому своя судьба предначертана.

Кажется, Бельский нас решил поразить не только убранством своей яхты, но и яствами. Маша уплетала за обе щёки ароматные, свежеиспечённые блинчики, щедро поливая их кленовым сиропом. Я пила кофе с молоком и позволила себе аж целых три круассана с воздушным кремом из взбитых сливок. Знаю, что потом буду корить себя за такое роскошество, может даже в какое-нибудь платье не влезу. Но теперь решила наслаждаться жизнью.

После вкусного завтрака Бельский отвёл нас в рубку. Что-то покрутил, включил, и яхта приятно загудела низким басом в районе кормы. Заработал её мощный двигатель, официант (он же матрос) отдал швартовы, и «Светлана» медленно отошла от пирса, направившись на середину реки. Мы стояли в рубке, глядя на то, как перед нами постепенно раскрывается величие водной артерии. Я даже высунула голову из окна, и ветер принялся трепать мои волосы, холодя лицо.

Как же хорошо на речном просторе! Мы с мамой однажды путешествовали на пассажирском теплоходе до Астрахани и обратно. Я просто обожала стоять на носу и смотреть, как внизу острый корпус корабля разрезает воду, отбрасывая в стороны два больших пласта. Как они, скручиваясь, врезаются обратно в свою стихию, сверкая брызгами на солнце. Смотреть на это можно было, как мне казалось тогда, бесконечно.

Но когда все-таки надоедало, я отправлялась на корму — ненасытных чаек кормить. Отрывала от батона кусочки и бросала. Птицы хватали их на лету, а порой бросались на воду, мешая друг другу и сталкиваясь крыльями. Даже целые склоки устраивали, как люди в очереди в метро. Всегда ведь найдется какой-нибудь умник, желающих пробиться вперёд всех. Вот и среди чаек без таких нахалок не обходится. Но меня они только смешили. Я ведь была высоко и далеко от них, на палубе.

Я закрыла глаза, расширив ноздри и вдыхая речной воздух. Был он холодным, свежим, насыщенным влагой и речными запахами. Волосы, словно знамя, развевались за моей головой, и я ощущала себя в эти мгновения Роуз Дьюитт Бьюкейтер — той самой девушкой, которая стояла однажды на носу «Титаника», раскинув руки и ощущая себя вольной птицей, несущейся над бескрайними просторами Атлантического океана.

Пока я наслаждалась воздухом и рекой, позабыв обо всём на свете, Бельский исполнил одно из двух своих обещаний. Пододвинул стул на длинных ножках, усадил в него Машу и препоручил ей штурвал яхты. Сам встал рядом и помогал рулить, указывая верный курс. Вернувшись в рубку, я наблюдала с интересом за её реакцией. Девочка была очень сосредоточенной. Даже высунула кончик языка, — она всегда так делает, когда занята чем-то весьма важным и требующим пристального внимания.

— Так, так, хорошо, молодец. Не спеши, а главное не делай резких движений.

— А если сделаю, что будет?

— Ну, если бы мы шли на обычном катере…

— Шли? Почему шли? — Маша хихикнула. — Дядя Тёма, корабли не ходят, они плавают!

«Когда это он стал для неё Тёмой?» — подумала я. Но мне было приятно: они ведь все-таки родная кровь, так должно быть.