Фиктивный Санта

— Прокатимся, — решил Мартин, видя, как я любуюсь старым дизайном.

Лошадки был рассчитаны на детей. А вот кресла вполне подходили и нам. Боже, какое удивительное чувство — вновь прокатиться на карусели своего детства, снова ощутить восторг полета и легкое головокружение потом…

Я впала в состояние, когда хочется любить весь мир. И Мартина, подарившего мне этот вечер. Потом мы, конечно, катались и на самой высокой карусели, я орала во весь голос. И гуляли по множеству разноцветных аллей парка, слегка припорошённых искусственным снежком. И ели в кафе, стилизованном под поезд. Ρядом был почти настоящий вокзал и старинный паровоз с вагонами, в которых Йолиниссе продавали сладости.

Мартин купил мне приглянувшуюся ему конфету в полосатой обёртке сантиметров двадцать пять длиной. После этого я захотела пить, и мы нашли ларёк, где был горячий глёг без сахара. Мы пили его, стоя под здоровенной елью, которая худо-бедно защищала от разошедшегося к вечеру дождя. А потом целовались, и мне было всё равно, что он — актёр.

Уходить из «Тиволи» не хотелось. Мартинка была права. Я не смогла сказать Мартину, что не встречаюсь с актёрами. Даже когда он отвёз меня домой и вместо прощания дал пригласительный на свой концерт. Я засунула бумажку в карман куртки, даже не взглянув. Быстро поцеловала Мартина в щёку и убежала.

Почему, ну почему жизнь так несправедлива? Если и дарит несколько часов настоящей сказки, то потом бьёт с размаху в лицо. Мартин, пожалуй, лучший из всех моих кавалеров за последние пять лет, но — актёр!!!

Чтобы уснуть, пришлось выпить таблетку успокоительного. В воскресенье я играла самый ответственный спектакль — дома у родителей. Эти двое знали меня как облупленную, так что ни взглядом, ни поворотом головы я не могла выдать им своё самое большое разочарование. С мамой мы планировали, что приготовим на Рождество, с папой — какие фейерверки купим на Новый Год. Смотрели старые фотографии и украшали дом.

Вечером я вернулась к себе и снова выпила таблетку. Утром календарь показал, что сегодня понедельник, двадцать первое. Мартин звонил несколько раз, но я сбрасывала. И малодушно записала для него сообщение, где говорила, что благодарю за прекрасный вечер, но больше встречаться не хочу.

Мартинка, которая жила неподалёку от офиса, на Амагере, забежала вечером. И первым делом спросила про мой субботний вечер.

— Вечер был сказочный. Но сказка кончилась, — вздохнула я. — Мы расстались.

— Да вы и не встречались ещё, — возразила Мартинка.

Пришлось напомнить, что такие встречи противоречат моим принципам.

— А ничего, что он живёт в другой стране? И явно не бедствует?

— Если хоть раз дать слабину, сама знаешь, как потом будет трудно восстановить репутацию.

— Эва-Лотта, репутация иногда только мешает, — сказала подруга. — Вспомни, как было у меня с Рихардом.

Я помнила. Рихарду очень мешала сблизиться с Мартинкой его репутация плейбоя. Но взаимное притяжение всё-таки победило.

*Прим. автора: Эва-Лотта снова вспоминает события романа «Панбархатный сезон».

— Вот погоди, я еще попрошу эвропол выяснить, какие доходы у твоего Мартина. Как его фамилия, кстати?

— Ньёрре, но я очень прошу — не надо ничего выяснять.

— Знакомая фамилия, — задумалась Мартинка. — Думаю, стоит просто побублить.

— Брось, — твёрдо сказала я, выключая свет и запирая офис. — Лучше расскажи, что вы с Рихардом делаете на Рождество?

— Ему урезали отпуск, — сразу переключилась Мартинка. — Дали только три дня, представляешь? Я не знаю, я правда не знаю, что делать.

— Лети к нему в Вену, — предложила я, пока мы шли по улице, блестящей гирляндами и фонариками под небольшим дождичком. — У вас же семья, это святое.

— И ты останешься тут одна? До Нового Года? С родителями?

Если повезёт, может быть, я навещу свою польскую бабушку. Если нет… отправлю к ней родителей и проведу пару дней, глядя старые комедии с Фаню Делуисом и попивая глёг с домашними имбирными печеньями.

— Ну ладно, — как-то неопределённо сказала Мартинка, когда мы уже дошли до метро. — Я ещё подумаю. Возможно, комедии посмотрим вместе.

— С ума сошла? А Рихард?!

— Если тебя беспокоит Рихард, меня беспокоит Мартин. Если я лечу в Вену, ты проводишь Ρождество с ним. Если нет — то мы проводим его вместе.

— Шантажистка, — ответила я вместо прощания.

Мартинка с улыбкой помахала мне рукой. Она дойдёт от метро до дома за десять минут. Как и я, только проеду несколько станций.

Когда утром двадцать третьего декабря я пришла офис, Мартинка уже орудовала разделочным ножом. На кофейном столике лежал кусок копчёной лососины, хлеб, какая-то зелень… Как обычно.

— Торт занесёт Бригитта. Олаф будет позже, Гертруда предупредила, что вчера он сорвал голос, поэтому сегодня будет только махать всем рукой.

Бедняга Олаф… Надо выписать ему премию. Я вынула первую бутылку просекко, протёрла бокалы и присоединилась к подруге, помогая нарезать бутеры.