Филарет – Патриарх Московский

— А ты, значит, на его смертном ложе почиваешь? — спросил старик с интересом и прищуром рассматривая меня.

Я дёрнул плечами от озноба, пробежавшего по телу.

— Точно ли это то ложе, Антип? Чего мелешь? Спалили давно то ложе! Устав такой! Тюфяк точно иной. Мне его из дворцовой кладовой принесли, как и перину — соврал я. — Берите уже сарацинский меч и идите!

Антип взял поданный ему меч обеими руками, преподнёс лезвие к глазам, а потом осторожно коснулся клинка языком.

— Кислое.

Он щёлкнул по клинку ногтем, и услышав звук, согласно кивнул:

— Хорошая сталь. Почему ты решил, что она сарацинская?

— Многослойная, крепкая и гибкая.

Антип пожал плечами.

— И я такие клепал. Ричное железо и в тысячу слоёв сложишь, а всё бывает мало. Ладно. Ясно дело, что в железе ты ничего не понимаешь. Дозволишь перековать сию сабельку?

— Делай с ней что хочешь, лишь бы мне иглы сделал дня за два. Как можно тоньше и чтобы как можно больше в них было магнитного железа. Скуёшь?

— Скую, боярин. Скую и вытяну, не сомневайся.

* * *

Через два дня у меня в коробке на бордовой бархатной подложке покоились стальные иглы с ручками из накрученной на них серебряной проволокой. Намагничивались они двое суток и намагнитились очень хорошо. То есть, можно было подходить к царю и царице с предложением: «А не хотите ли уколоться?», но я почему-то начал «мандражировать».

Принцип вывода тяжёлых металлов методом акупунктуры не был основан на принципах магнетизма. Я вспомнил про магнитные иглы только потому, что знал про такой метод, который запатентовал один из моих знакомых врачей. Метод по своей природе был абсурдным, так как ртуть не магнитится. Кровь тоже слабо поддаётся электромагнитным полям. Но я вспомнил про этот метод вовремя, чтобы хоть как то обосновать втыкание иголок в царицу. Не буду же я рассказывать Ивану Васильевичу, что под воздействием уколов в активные точки кровь, содержащая соединения ртути, приливает к нужному органу, и ртуть уже оттуда может быть выведена из организма. Например, — в почки и мочевой пузырь, или в кишечник…

Плохо то, что из-за акупунктурного воздействия может произойти перегрузка внутренних органов и их коллапс. Перед процедурой надо бы провести всесторонние обследования внутренних органов, но разве можно об этом говорить сейчас в шестнадцатом веке?

Я уже даже не удивлялся тому, что иногда думал, как «попаданец». Мне было удобно пользоваться его понятиями во время лечения. Какой из меня был лекарь? Да никакой! А открыв ячейки мозга с его знаниями, я просто плавал, как сыр в киселе. Или как кот в сметане… Что, конечно, не дай Бог.

Много думая о причинах смерти царицы, я всё больше склонялся к тому, что умерла она вовсе не от ртути, а от какого-то другого яда, который ей подсунули во время московского пожара тысяча пятьсот шестидесятого года. Создали хаос, опоили, пока Иван Васильевич по крышам огонь тушил, увезли в Слободу, похоронили.

Сейчас сия чаша вроде как минула Анастасию Романовну. Покинула она Москву с её доброхотами гораздо раньше пожара. Приготовление еды для неё взято под строжайший контроль, да и закормил я её рисом и травами, выводящими тяжёлые металлы изрядно. Физические упражнения и позитивные эмоции тоже должны способствовать выздоровлению… Но царица почему-то продолжала чахнуть. Я же видел по цвету лица, глаз, коже рук. Похоже, что ей многолетнее употребление всех эти «лекарств» сильно подсадило печень.

Я сразу же отказался давать ей жирные бульоны. Ягоды способствовали как выводу ртути, так и лечению печени. Жаль ещё не созрели семена расторопши, но зато имелся корень солодки, который борется с воспалением, защищает от вирусов и предупреждает повреждение клеток печени.

Игру с иголками я и затеял даже не ради вывода тяжёлых металлов из организма царицы, а ради его (организма) полного восстановления. Для этого надо провести тщательную диагностику по методу «инь-ян» всех «китайских» меридианов. А для того надо получить «эксклюзивный» доступ к телу царицы-матушки.

Придя утром в царские палаты с красивой коробкой, изготовленной кузнецами, я насторожил царя и разжёг любопытство в царице.

— Что это у тебя, Федюня? — спросила Анастасия.

— Да вот, царя-батюшку пришёл лечить. Уговаривались с ним, что как только иголки мне кузнецы скуют, так и приду.

— Иголками? А что лечить?

— Ну, у него же спину так и стреляет иногда, вот он и попросил.

— А что, пчёлы у нас кончились? — рассмеялась царица.

— Да, видишь ли, царица-матушка, пчёлы они ведь только боль убирают, а лечить надо сам хребет, а для этого надо, чтобы кровь к больному месту прилила. Как при разминании, только руками и пальцами глубоко не залезешь. Вот и приходится тонкой иголкой туда проникнуть. Такой же, как жало у пчёлки.

— И что, это не больно? — удивилась царица.

— Человек и не почувствует. Даже пчела больнее жалит. А вот сейчас и увидишь, государыня. Ну, как, великий государь, готов к лечению?

Иван Васильевич, с трудом сглотнув, кивнул головой и нахмурился, одновременно часто-часто моргая. Это было забавно, но я и не думал улыбаться.