Филарет – Патриарх Московский 2 (СИ)

Царь кивнул. На него накинули соболью шубу, специально для Масляницы сшитую мехом наружу в мастерской «конторы». Так сейчас богатые люди шубы не носили, покрывая шкуру дорогой материей и всякими «украшательствами», а Фёдор сшил, сделав, наоборот, дорогой красной шёлковой вышитой золотыми нитями подкладкой вовнутрь.

Шуба получилась гораздо легче «обычных», так как для их покрова бралось плотное сукно, которого уходило на много больше, чем для подкладки. И подкладка могла быть тонкой. Ивану Васильевичу понравилась шуба ещё и тем, что рукава у неё были нормальной длинны, а не до земли, как у его прежних шуб и шуб боярских.

— Про его писание о «Государях».

Фёдор немного подумал, поднимая из глубин памяти текст «Государя» и всё то, что он читал про труд Макиавелли. Подумал-подумал и сказал:

— Дело в том, что Макиавелли жил в то время, когда правила семейка Борджиа. Слышал про такую?

— Конечно слышал, — важно отдуваясь после выпитого горячего и пряного сбитня, произнёс государь и смахнул капли с усов и бороды.

— Николо Макиавелли посвятил свою книгу Чезаре Борджиа, который в Италии военным путём пытался создать государство из разрозненных княжеств. Макиавелли пытался, таким образом, убедить Борджиа, не распускать ополчение Флоренции, которое создал и которым командовал Макиавелли. Поэтому, чтобы польстить правителю, он оправдывал методы, которыми пользовался Чезаре.

Фёдор немного помолчал, контролируя реакцию царя, и добавил:

— Но в целом, если существует необходимость в создании авторитарного государства, я с его концепцией согласен. Но есть, как говорится, нюансы.

— Что за нюансы? — заинтересовался государь.

— Примерно через двести лет от сегодняшнего дня король Пруссии Фридрих напишет гениальное произведение в котором не оставит камня на камне от концепции управления государством, предложенной Макиавелли. Он скажет: «Печальна участь того государства, в котором правитель захотел бы царствовать по предписаниям Макиавелли».

— Да? Что за король? Достойный правитель? — в словах царя послышались нотки ревности.

— Он неплохо правил королевством Пруссия, много сделал для того, чтобы образовалось государство Германия и после его смерти его называли Великим.

— Ты хочешь сказать, что этот Фридрих создал государство вопреки концепции Макиавелли?

— Скорее всего нет, но его называли королём-философом, архитектором и музыкантом. Он провёл переустройство королевства на началах просвещения. И к тому же он был гениальным военачальником. Кстати, государь, хочешь знать, что он сказал про управление государством?

— Конечно! — в тоне голоса царя была искренняя заинтересованность.

— Он сказал: «Хорошо работающее правительство должно представлять столь же прочно связанную систему, как и система понятий в философии. Все его решения следует хорошо обосновывать; хозяйственная, внешняя и военная политика должны способствовать единой цели — консолидации власти государства и увеличению его мощи».

Царь одобрительно покивал головой.

— Нельзя не согласиться. Хотел бы я с ним познакомиться, но увы… Двести лет не малый срок, — царь рассмеялся. — И знаешь, что я тебе скажу, Федюня? Им будет, если не проще создавать государства, то хотя бы у них будем примерами мы. Он наверняка изучит наш опыт. Ты же говоришь, что он очень просвещённый?

— Однозначно изучит, государь. На Русь сейчас смотрит весь мир, государь. И продолжат смотреть и… боятся. Они уже сейчас нас боятся.

— Значит ты осуждаешь его, как ты говоришь, «концепцию» поведения правителя? А мне она понравилась. Я тоже считаю, что правитель может использовать не только гуманные методы, но и не очень порядочные.

— Цель оправдывает средства? — нейтральным тоном, который Попаданцу с трудом удалось сохранить, спросил Фёдор. — Что для русского хорошо, для немца — смерть. И наоборот. В Пруссии образованные были не только король и народ, но и священство. А на Руси? Мало кто из наших священников не то чтобы начитан, но даже знает письмо и счёт. Многие не читают молитвы, а по памяти их говорят.

— Тут ты прав, Федюня. И ведь не хотят узнавать что-то иное. Не хотят учиться читать, писать. И даже спорить не хотят о правильности того чина, что творят в церквах. Ты сам видел, как попы отплясывают в хороводах.

— Во-о-о-т, — поднял палец вверх «советник». — И как ты их переубеждать будешь? Как чины единые вводить, как запреты налагать на соединение христианства с волшебством? Надо писать новые книги! А если они читать, не только не умеют, но и не хотят? Да никак ты их не переубедишь. И что с ними делать? Изничтожать?

Фёдор с прищуром посмотрел на царя. Иван Васильевич тоже с ожиданием посмотрел на «советника» и, усмехнувшись, сказал:

— Но это не наш метод?

— Именно, государь! Люди — это самый ценный ресурс правителя!