Филе из палтуса. Звери в моей постели

– Мэри, жена твоего помощника, если ты помнишь такую. Женщины отлично справляются с такими делами. Еще у нас есть Макгрэйд (он отвечал за ремонт мостов, строительство дорог и тому подобное). Есть Гэртон (представитель «Объединенной Африканской компании», который занимался продажей хлопчатобумажных тканей белым жителям Мамфе, консервов и пива африканцам). Уж как-нибудь совместными усилиями мы справимся с задачей.

– Дружище, – торжественно произнес Мартин, – я твой вечный должник. Блестящее предложение.

– Итак, для начала, – продолжал я, – следует посмотреть твой дом.

– Но ты столько раз бывал у меня, – удивился Мартин. – Несколько раз приходил перекусить и тысячу раз приходил выпить стаканчик.

– Верно, но я видел только твою гостиную и веранду.

– Ну да, конечно. Что ж, пошли, сейчас и посмотришь.

– Я захвачу Пайеса, – сказал я. – Потому что одолжу его тебе на вечер. Он куда лучше твоего недотепы и сумеет стол обслужить на высшем уровне. А то ведь твой бой способен облить супом колени губернатора.

– Ты что! – страдальчески воскликнул Мартин. – Не смей даже говорить такие вещи.

Итак, мы захватили Пайеса и поднялись в дом окружного начальника, стоящий на макушке утеса, с видом на реку. Дом был внушительный, с толстыми стенами и просторными помещениями, потому что его построили еще тогда, когда Камерун был немецкой колонией, а немцы знали, как надо строить в жарком климате – выбрали место, где дом хоть немного обдувало ветром, а благодаря толстым стенам внутри было прохладно, насколько это вообще возможно в таком месте. Поднимаясь по склону, я объяснил Пайесу суть дела.

– Учти, – добавил я, – это очень важно, все мы должны постараться хорошенько помочь окружному начальнику.

– Да, сэр, – расплылся в улыбке Пайес; он всегда считал, что я чересчур много времени уделяю уходу за животными и совсем не оставляю ему времени проявить свой талант буфетчика.

Дойдя до обители Мартина, я внимательно осмотрел гостиную и веранду. Оба помещения были просторные и совсем недурно обставленные с учетом потребностей холостого начальника окружной администрации.

– Мне кажется, для начала тебе следует снять со стены этот календарь, – предложил я Мартину.

– Почему? – спросил он. – По-моему, картинки классные.

– Мартин, – сказал я, – если губернатор увидит, что у тебя вся гостиная увешана голыми красотками, он может невесть что подумать о тебе, так что лучше убери.

Пайес, внимательно слушавший наш диалог, снял со стены календарь с девицей в чувственной позе и с такими ярко выраженными признаками млекопитающего, что даже я был несколько смущен.

– Так, – произнес я, – теперь – спальня.

Спальня тоже была большая, с широченной двуспальной кроватью под сеткой от комаров.

– Пайес, – распорядился я, – ну-ка проверь кровать – не сломается?

Тихонько хихикая, Пайес опустился на четвереньки и пополз вокруг кровати, проверяя каждый винт и каждую гайку.

– А теперь, – обратился я к Мартину, – попрыгаем на ней вдвоем.

Мы попрыгали и убедились, что с пружинами все в порядке.

– Так, отлично, – заключил я. – Похоже, здесь ему ничто не грозит. А где ты собираешься его кормить?

– Кормить? – озадаченно справился Мартин.

– Ты ведь собираешься кормить губернатора, пока он будет находиться здесь?

– Ну, на веранде, – ответил Мартин.

– Что – других помещений нет?

– Еще есть столовая.

– Если у тебя есть столовая, пользуйся ею, ради Бога. Ты ведь намерен принять его возможно лучше. Где находится эта твоя столовая?

Вернувшись со мной в гостиную, Мартин распахнул массивные деревянные двери, и моему взору предстало великолепное помещение с длинным столом по меньшей мере на десяток мест. Столешница была тщательно отполирована, но, поскольку Мартин никогда не пользовался этой комнатой, покрыта толстым слоем пыли, как и довольно красивые, хотя и тяжеловатые деревянные стулья. С потолка над столом на всю его почти пятиметровую длину свисала конструкция, которую в Индии называют «пунка» и которая, по сути, представляет собой огромное опахало. К бамбуковой жерди толщиной десять – двенадцать сантиметров были прикреплены пальмовые листья полутораметровой длины. К середине жерди привязана веревочка, которая через ролики под потолком и дырку в стене тянулась на кухню. Смысл этого устройства заключался в том, что какой-нибудь нанятый вами мальчуган дергал веревочку и заставлял опахало покачиваться над столом, обдавая вас жарким дуновением в разгар трапезы.

– Великолепная штука, – сказал я Мартину. – Губернатор будет поражен.

– Я никогда не пользуюсь этим чертовым устройством, – сообщил Мартин. – Понимаешь, здесь мне было бы очень уж одиноко.

– Тебе нужно жениться, дружище, – произнес я покровительственно.

– Да я пытаюсь, – отозвался он, – всякий раз, когда приезжаю в Англию в отпуск. Но стоит моим невестам услышать, где я работаю, как они сразу расторгают помолвку.

– Ничего, – утешил я его. – Ты только не сдавайся. Глядишь, и найдется простушка, которую ты успеешь охмурить, а затем уже привезешь сюда.