Филип Дик: Я жив, это вы умерли

Напуганные тем, что поручились за столь мало совместимые с настоящей наукой опыты, руководители Гарварда уволили Лири и тем самым подтвердили его призвание пророка. Он называл своих недоброжелателей «гробами повапленными», цитируя формулу Нильса Бора, согласно которой новая истина восторжествует не благодаря преследованию своих противников, но потому, что ее противники в конце концов умрут и их заменит новое поколение, а для его представителей эта истина будет сама собою разумеющейся. В одном загородном доме, предоставленном неким меценатом, Лири создал общество своих последователей: они под его руководством отдавались методичному исследованию миров, которые открывал ЛСД, среди дыма фимиама и звуков индийской рага. Гидом в этих путешествиях им служила «Тибетская книга мертвых», «Бардо Тодол». Этот настоящий путеводитель по внутренним мирам был прощальным подарком Олдоса Хаксли новому поколению: говорят, он просил, чтобы ему читали эту книгу на смертном одре, а за несколько часов до смерти велел сделать себе укол ЛСД, не из трусости, но, напротив, чтобы в полной мере воспользоваться своим переходом от жизни к смерти.

Согласно Лири и его последователям, этот предваряющий церемониал вскоре должен был распространиться повсеместно. Они считали себя «антропологами XXI века, живущими во временной капсуле в темные шестидесятые XX века», но при этом не сомневались, что всеобщее обращение близко. Их арифметика была проста: если в 1961 году существует двадцать пять тысяч потребителей ЛСД, то это означает, что в 1969 году их будет уже четыре миллиона, то есть возникнет критическая масса, после чего общество просто не сможет не измениться. Сторонники Лири не сомневались, что к середине семидесятых годов ЛСД станет употреблять сам президент Соединенных Штатов, что международные саммиты будут проходить под действием нового наркотика и что мир, конечно, только выиграет от этого.

Эта фантастическая перспектива казалась в 1964 году даже более правдоподобной, чем мысль о том, что спустя двадцать лет очередной обитатель Белого дома признается, что курил марихуану, пытаясь оправдаться тем, что дым он глотал. Газеты вторили россказням Лири. Слово «бардо» пользовалось особой благосклонностью, говорили об экспериментах в духе бардо, о музыке бардо, о фильмах бардо. Множество людей, далеких от мира искусства науки или светского общества, которые, заметьте, ни в коем случае не считали себя наркоманами, пробовали ЛСД и признавали, что он и в самом деле открывает «двери сознания». Согласно распространенному мнению, этот наркотик стоил трех лет посещений психоаналитика. Стандартная доза в двести пятьдесят микрограммов совершенно легально продавалась в Беркли за десять долларов. Друзья Дика регулярно принимали ЛСД и всячески его расхваливали. В общем, Филип не смог уклониться.

Тем более что он считался опытным охотником на этой новой территории. Когда появились «Три стигмата Палмера Элдрича», все читатели увидели в нем великий роман ЛСД, и этот слух, передаваемый из уст в уста, сильно повлиял на репутацию писателя. Поскольку Дик терпеть не мог кому-то возражать (и ему был неизвестен довод создателя комиксов Госсини, согласно которому Обеликсу, чтобы стать сверхсильным, вовсе не требовалось было пить магическое зелье, так как он упал в чан, еще когда был маленьким), он позволял считать себя экспертом по психоделическим средствам и с видом умудренного человека давал советы, исходя из своего старого опыта. На самом деле он боялся ЛСД и оказался прав.