Филип Дик: Я жив, это вы умерли

И снова решающая встреча произошла в «Университетской музыке», на этот раз с писателем по имени Энтони Бучер, этаким человеком-оркестром в популярной литературе, который под различными псевдонимами сочинял, рецензировал и издавал детективные и научно-фантастические романы. Тот факт, что зрелый, выдающийся во всех отношениях человек, искушенный меломан, не пренебрегает жанром, от которого сам он отвернулся, чтобы не показаться окружающим недоразвитым, сперва потряс Дика, но потом он почувствовал огромное облегчение. Робость помешала Дику посещать занятия в студии так называемого творческого сочинительства, которые Бучер проводил у себя дома, но Клео тайком отнесла мэтру несколько сочинений мужа, в том числе и один научно-фантастический рассказ. И снова приятный сюрприз: Бучер назвал этот рассказ многообещающим. Воодушевленный, Дик забросил тонкую психологию и внутренние монологи и позволил своему воображению отправиться к звездам. В результате в октябре 1951 года журнал, главным редактором которого был мистер Бучер, опубликовал первый «профессиональный» рассказ Филипа К. Дика под названием «Рууг» («Roog»). Речь в нем шла о псе, который с громким лаем преследует мусорщиков, потому что он догадался, что это не настоящие мусорщики, а инопланетяне, которые уносят и изучают отходы землян (в дальнейшем собираясь, как мы понимаем, покинуть и нас самих).

Заплатили за рассказ мало, но все-таки заплатили. Из этого Дик сделал вывод, что он сможет этим зарабатывать себе на жизнь. Он бросил работу в «Университетской музыке» и со смешанным чувством тревоги и возбуждения превратился в полноценного писателя. У Дика даже появился литературный агент. В 1952 году он продал четыре рассказа, в 1953 — тридцать, в 1954 — двадцать восемь, а в 1955 году вышли его первая антология и первый роман.

Глава вторая ЗЕЛЕНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ

Когда в двадцать четыре года Дик принял решение стать профессиональным научным фантастом, он вряд ли думал, что этот выбор предопределит всю его жизнь. Филипу казалось, что он просто ухватился за подвернувшуюся возможность, отреагировал соответствующим моменту образом на временную же ситуацию. Решив однажды не продолжать образование, он не мог, из-за своих многочисленных фобий, освоить большинство профессий, доступных среднестатистическому американцу. По крайней мере этому психологические тесты его научили. Дик знал, что способен всех перехитрить и так пройти собеседование, что любой менеджер по персоналу охотно возьмет его на работу как серьезного молодого человека, но обманывать день за днем начальство в конторе он не сможет. Кроме того, работа в офисе абсолютно его не привлекала. Власть, хотя Филип и отказывался это признавать, его манила, но не та, которой обладает средний чиновник над мелкими или крупный над средними. Что же касается жизни «белых воротничков», считавшейся весьма завидной в стране, совсем недавно начавшей жить в достатке, то обитатель Беркли не мог сдержать снисходительной улыбки, видя броуновское движение этих довольных собой роботов в галстуках, которые по утрам наполняют пригородные поезда запахом одного и того же одеколона, а по вечерам, после бессмысленной суеты, возвращаются в свои дома, где их жены, улыбающиеся блондинки, спрашивают супругов одним и тем же тоном, протягивая им бокал мартини: «Как сегодня прошел день, дорогой?» Гораздо лучше сохранять свою самобытность, в данном случае, его юношеский и немного регрессивный вкус к научной фантастике, поскольку в этой области существовал растущий рынок, достаточно открытый для того, чтобы молодой писатель, чьи «литературные» тексты никто не принимал, мог рассчитывать зарабатывать этим на жизнь, хотя и бедную, но зато независимую. Конечно, и ему тоже приходилось играть по чужим правилам: много сочинять, соглашаться на сокращения, какие-то невообразимые заглавия и кричащие рисунки, изображавшие «зеленых человечков» с глазами на стебельках. Бучер шутил, что, если бы Библию решили опубликовать в серии научной фантастики, из нее сделали бы два тома по двадцать тысяч слов в каждом; при этом Ветхий Завет назвали бы «Хозяин хаоса», а Новый — «Существо с тремя душами». Но Дик надеялся, что вскоре положение изменится: его рассказы будут печатать в журнале «Нью-йоркер», у настоящих издателей появятся его настоящие книги, о них напишут настоящие критики, о нем будут говорить наравне с Норманом Мейлером или Нельсоном Элгреном, ну а этот первый бесславный опыт лишь придаст его биографии демократичную черточку, которую подобает иметь великому американскому писателю.