Филип Дик: Я жив, это вы умерли

Однажды, вернувшись из кино, наркоманы решили, что в их отсутствие в доме кто-то побывал, возможно, полицейские. Не исключено, что среди них завелся стукач. В любом случае, кто-то приходил, достаточно было посмотреть, с какой тщательностью он уничтожил малейшие следы своего пребывания. Наркоманы видели в одном фильме, как полицейские вынимали все ящики, чтобы убедиться, что ничего не приклеено к дну, отворачивали подставки у ламп, чтобы проверить, не посыплются ли изнутри таблетки, осматривали туалеты в поисках маленьких пакетиков из туалетной бумаги, спрятанных хитрым образом: в случае тревоги было достаточно просто спустить воду, чтобы они исчезли. Но также вполне вероятной им представлялась и другая версия: полицейские приходили не для того, чтобы найти наркотики, а для того, чтобы самим их спрятать. Тогда обитателей дома могли бы прижать в случае необходимости. Наркотики могли быть спрятаны где угодно: в телефонном аппарате, в розетках, под плинтусами. В течение нескольких часов наркоманы прочесали дом вдоль и поперек. И, хотя они ничего не нашли, это их не успокоило.

Однажды Дик убедил себя в том, что его дом круглые сутки находится под наблюдением, а телефон прослушивается. Он опасался этого, и элементарная предусмотрительность требовала принять меры предосторожности. Никто никогда не звонил от него по делам, связанным с наркотиками. Даже звоня из автомата, его приятели пользовались шифром, например, в десять раз уменьшали необходимое количество, так как полицейские не интересовались незначительными дозами. Но прослушивание телефона еще полбеды, Дик был уверен, что дом напичкан микрофонами и камерами.

Он спрашивал себя, как полицейские будут все это просматривать. Может быть, к дому 707 по Гасиенда-уэй приставлен специальный человек, и он проводит целые дни, просматривая множество экранов, на которых отображается происходящее в каждой комнате? Смотрит ли он, слушает ли он всё? Все эти бесконечные разговоры, в которых погрязли наркоманы? Километры пленки с одним и тем же фильмом? Конечно, агент просматривал их в ускоренном режиме. Но тогда он мог запросто пропустить какой-нибудь важный момент, серьезную сделку или информацию, которую он упорно искал, которая и была причиной слежки. Шпик должен был постоянно этого бояться. Было что-то адское в его работе.

С другой стороны, Фил хотел бы оказаться на его месте. Иметь возможность опознать своих врагов. Знать, что происходит в его отсутствие в доме или в тех комнатах, где его в данный момент нет. Есть ли шум от падающего дерева в лесу, если некому это услышать? Как ведет себя Донна, когда он на нее не смотрит? Что она говорит о нем? С кем она спит? Что она скрывает? А кот? Фил представлял себе, как тот засовывает в наволочку ценные вещи, из вредности царапая все подряд, зажигая сигареты с марихуаной, названивая по междугородному телефону, расхаживая по потолку… А он сам? Если бы он увидел себя со стороны, на этих пленках, интересно, сильно бы он удивился? Когда он встает ночью, чтобы сходить в туалет, что он делает на самом деле? Свой собственный голос в записи кажется чужим, когда слышишь его в первый раз, наверное, видеозапись произведет тот же эффект. Филип Дик считает себя огромным бородачом, а увидит тщедушного очкарика. Нет, он все равно узнает себя, по одежде или просто методом исключения. Если это живет здесь, но при этом не является ни Донной, ни Люком, ни Бэррисом, ни собакой, ни кошкой, то это наверняка он сам.

А что, вполне логично.

Глава пятнадцатая «ПРОЛЕЙТЕСЬ, СЛЕЗЫ»

Однажды вечером, вернувшись к себе, Дик открыл входную дверь, включил свет и от ужаса уронил пакет с продуктами. Увиденное повергло его в шок. Груда разбросанных в беспорядке бумаг, растоптанные вещи на полу. Исчезла стереосистема. Окна были распахнуты, огромный сейф взломан с помощью взрывчатки, дом разграблен. Его первой мыслью было: «Хвала Господу! Все-таки я не параноик».