Филипп Август

Однако возникла одна проблема. Сталкиваясь с большими изменениями в политической жизни, мыслители того времени не имели времени определить, какая война между возрождающимися государствами является справедливой. Папа довольствовался тем, что напоминал о долге поддержания мира королям Франции и Англии, которые вели затяжные войны и отстаивали свою точку зрения, используя к своей выгоде устаревшие феодальные обычаи. Так папа, который потерял всякий повод для вмешательства во французские дела после возвращения Ингеборги ко двору, нашел его снова, когда возобновилась война. В 1213—1214 годах Иннокентий III сурово ее осудил[212]. В 1216 году его преемник, Гонорий III, настойчиво призвал стороны к миру. Вмешательство понтификов спасло Англию. Филипп Август был вынужден уступить[213].

***

Было ли это главной причиной, которая позднее побудила Людовика IX представлять своего деда как образец христианского государя и восхищаться его уважительным отношением к Церкви? Это значило бы пренебречь годами открытого противостояния Филиппа с папством, а затем еще более продолжительным периодом показного подчинения и глухого раздражения. Но в конце своей жизни Филипп Август, которого увещевал и наставлял брат Герен, ответственный за церковные дела в королевском совете после изгнания архиепископа Гийома, не совершал больше резких выходок в отношении папства и Церкви. Он знал по опыту, как дорого это может стоить его королевству. Добавим, что в конце своего правления он действовал как союзник Святого Престола. Филипп стал защитником папы от двух государей, отлученных от Церкви: Оттона и Иоанна Безземельного. Кроме того, он намного меньше, чем Людовик Святой, вмешивался в выборы епископов. Не позволяет ли это лучше понять, почему внук вынес такие прямолинейные, идеализированные суждения о своем деде, которого он знал лишь в пору детства?

9. Филипп Август и южные земли его королевства. Опасные искушения власти

Юг. Особый мир в пределах королевства

Жители земель, расположенных между Пиренеями, северными границами графства Тулузского и Гаронной, помнили о своей принадлежности к королевству Французскому[214]. Мог ли Филипп Август игнорировать эти удаленные земли? Очевидно, их междоусобные конфликты не слишком интересовали его, но опасность их полного или частичного захвата королем Англии, герцогом Аквитании, или каталонским домом, в частности его главой, королем Арагона, заставляла Филиппа проявлять бдительность.

Однако его реакции долгое время носили эпизодический характер. Король Филипп позволил королевству Арагонскому, герцогству Аквитанскому и графству Тулузскому отчаянно воевать между собой в 1179—1190 годах. Он вмешался только в 1188 году, совершив поход в Берри, чтобы выручить Раймунда V Тулузского, которому приходилось непрестанно отражать нападения со стороны Ричарда Львиное Сердце. Таким образом, Филипп II поддерживал определенное равновесие и избегал решительного столкновения с одним из трех великих хозяев Юга. Он также продолжал политику Людовика VII, который покровительствовал южным аббатствам, и заново подтвердил в 1208 году привилегии епископства Маргелонского, расположенного близ Монпелье. Однако при этом он ввел новшество, требуя, чтобы местный епископ принес ему оммаж. Его толкала к этому острая необходимость. Граф Тулузский и король Англии копировали северные феодальные обычаи и не довольствовались более лишь одной клятвой верности. Начиная с 1170 года они все чаще требовали принести им оммаж за тот или иной фьеф, чтобы ограничить автономию сеньоров, владевших замками. Король Франции решился потребовать в 1192 году оммаж у Раймунда V, графа Тулузского, а затем в 1196 году у его сына Раймунда VI. При этом он уступил им «в приращение их фьефов» замки Покьер и Нажак в Руэрге, а также право охранять аббатство Фижак. Хотя он называл Раймунда V «наш верный» граф Тулузский, тот стал его непосредственным вассалом лишь в обмен на уступку этих новых фьефов, тогда как прежде он находился в косвенной зависимости от Капетингов через свою прямую зависимость от герцога Аквитанского, вассала короля Франции.

Королевская власть начала, таким образом, посматривать на Юг — одним оком, но очень пристально. Филипп, который уже привык извлекать выгоду из конфликтов на Юге, с некоторым неудовольствием видел, что там устанавливается мир. В 1190 году был достигнут компромисс между Альфонсом II, королем Арагона, и Раймундом V, графом Тулузским. Последний наконец признал графство Прованс за каталонско-арагонским домом, но сохранил за собой графство Венессен и графство Мельгей, которое ему оставил его противник, король Арагона, граф Барселоны и Прованса. Великий спор между Арагоном и Тулузой, таким образом, разрешился.