Филипп Стил

— Забавная игра, не правда ли? — сказал он спокойно. — Я все время слежу за ней.

Рука Филиппа невольно потянулась к револьверу.

— Кто вы такой? — спросил он.

— Я? Я — Блекстон, Джим Блекстон. Меня знает каждый ребенок на шестьдесят миль в округе. И, по всей вероятности, я единственный человек, видевший все, что здесь происходило, и знающий, почему все это произошло. — Он отступил за скалу, и Филипп последовал за ним, не снимая руки с приклада револьвера.

— Оба мертвы, — добавил незнакомец, указывая кивком головы на преступников. — Один из них был еще жив, когда я подошел к нему, но я воткнул ему нож между ребер, и теперь он мертв.

— Дьявол! — вскричал Филипп, увидел торжествующий блеск в глазах незнакомца, и наполовину вытащил револьвер из кобуры.

— Подождите, — сказал тот, — может, я был прав. Ведь виновный в крушении был много лет моим кровным врагом, а теперь я расквитался с ним. И как мне кажется, именем закона, я имел право сделать это. Что вы скажете?

— Продолжайте, — промолвил Филипп,

Змеиные глаза незнакомца зажглись тусклым пламенем, но взгляд его был так же спокоен.

— Он явился сюда из Англии четыре года назад, — сказал он. — Он вынужден был уехать оттуда. Понимаете? Он был у себя на родине таким дьяволом, уже тогда почти уголовным преступником, так что его прислали сюда, и его семья назначила ему ежемесячное содержание. Его отец женился вторично и на второй год его пребывания здесь перестал присылать ему деньги. Он был подлецом с самого начала, но тут он стал совсем чудовищем. Он играл в карты, дрался, грабил и стал главой шайки таких же негодяев, как он сам. Он все время думал о том зле, которое ему якобы причинили его родные, пока у него не помутилось в голове. С тех пор он жил исключительно ради мести. Он намеревался при первой возможности убить своего отца и мачеху. Несколько недель назад он узнал, что они приедут в Америку и на пути в Ванкувер проедут станцию Блик-Хауз. Тогда он окончательно сошел с ума, решил убить их и ограбить поезд. Вы знаете, каким образом он и его шайка привели этот план в исполнение. Когда все было кончено и деньги взяты, он послал свою шайку вперед, а сам вернулся на место катастрофы. Он хотел убедиться, что отец и мачеха мертвы. Поняли?

— Да, — сказал Филипп, — продолжайте.

— И тогда он забрался под обломки спального вагона, — продолжал незнакомец, набивая трубку табаком. — Он нашел там нечто совсем другое. Это странно… Вы, вероятно, будете удивлены, откуда я все это знаю. Но я говорю правду. Когда-то в Англии он любил одну девушку. Как и все, она ненавидела его, и все же он любил и был готов умереть за нее. И под обломками вагона он нашел ее и ее отца. Оба были мертвы. Он достал ее тело из-под вагона и ночью, когда его никто не видел, принес его туда, где стояла его лошадь. Сознание того, что он убил ее, единственное существо в мире, которое он любил, вернуло ему рассудок и наполнило его новой жаждой мести, но уже мести иного рода.

Чтобы иметь возможность отомстить, ему пришлось оставить ее тело в песках, в нескольких милях отсюда. Потом он помчался догонять своих товарищей. Как глава шайки, он имел при себе все деньги, взятые при ограблении поезда. Дележ должен был произойти в котловине. Шайка поджидала его, деньги были поделены. Двое из шайки поехали вперед, остальные двое должны были пойти в другом направлении, чтобы сбить с толку преследователей. Он остался с ними и когда первые двое отъехали на значительное расстояние, он убил их. Он уже не был больше сумасшедшим, понимаете? Он совершил преступление и постарался по-своему загладить его. Потом он вернулся в степь, чтобы зарыть в могилу и ее.

Голос незнакомца прервался. Страшное рыдание потрясло его худое тело. Когда он поднял глаза, Филипп выхватил свой револьвер.

— И этот человек… — начал он.

— Я сам… Джим Блекстон… к вашим услугам.

Незнакомец повернулся спиной к Филиппу и согнулся, словно охваченный страшной скорбью. В то же мгновение раздался грохот выстрела, и когда Филипп подскочил, чтобы подхватить оседающее тело, он увидел на лице Блекстона печать смерти.

— Мне бы следовало… это сделать… там… подле нее… — прошептал преступник. Дрожь пробежала по его телу, и голова бессильно свесилась на грудь.