Филипп в беде

– Привыкай, такова семейная жизнь, – попыталась успокоить ее мать. – Он хоть милый?

– Я не знаю. Есть в нем что-то.

– Ты сама уверена, что хочешь за него замуж?

– Как в этом можно быть уверенным?

– Когда я выходила за твоего отца, у меня не было таких вопросов. Кроме него для меня никого вообще не существовало.

– Ты другое дело.

– Какое другое?

– Он за тобой долго ухаживал.

– Да, три года.

– А мы знакомы совсем чуть-чуть. И ничего не было до самого не давнего времени.

– Ты боишься?

– Я не знаю. Все это так неожиданно.

– Это не страшно, лишь бы он был милый.

После ужина, где был и Филипп, они с Аней пошли погулять в парк перед домом.

– По-моему ты им понравился, – начала Аня.

– Очень своеобразные люди, – сказал Филипп.

– Они хотят нам добра.

– Папа говорил все время о футболе, мама разглядывала меня как обложку глянцевого журнала. О каком еще счастье мечтать?

– Прекрати, это все-таки мои родители.

– Прости, я об этом как-то не подумал.

Какое-то время они шли молча.

– Я виделась с этим чудаком.

– С каким?

– Который хочет украсть картину.

– Его нужно освидетельствовать у врача.

– Мне так не показалось.

– Что он тебе сказал?

– Предложил деньги взамен на картину.

– Ничего другого я не ожидал.

– Не будь таким пессимистом.

– Ты о чем?

– Украдем картину и деньги наши.

– Ты с ума сошла.

– Я начну учиться, ты будешь за мной ухаживать.

– Я же сказал, что могу дать деньги.

– Я не могу их пока взять.

– Почему?

– Ты очень добрый, но этого мало. Ты должен стать мужчиной.

– Я тебя не понимаю.

– Надо взрослеть, Филипп.

– По-моему я уже достаточно повзрослел, что бы понимать, что воровать нехорошо.

– Это дело принципа. Мы должны наказать папу.

– За что?

– Он такой зануда.

– Мне показалось, что он ничего.

– Он только и думает, что о деньгах. Ты бы видел его лицо, когда речь заходит о налогах.

– Я могу его понять.

– А я нет. Жизнь состоит не из одного накопительства.

– Тебе жаль, что он не мотает направо и налево.

– Так было бы лучше.

– О, женщины! – вздохнул Филипп и вытер тыльной стороной ладони пот со лба.

3.1

На следующий день был прием по поводу двадцати трехлетия Николая Тернищева, брата Ани. Устраивался большой ужин. Столы были накрыты в зимнем саду. Матушки из знакомых семейств привезли своих дочерей. Это был целый парад невест. Длинноногие, хорошо ухоженные девушки, безупречные во всем от туфель до парфюма, расселись за столом, чирикая между собой и с прочими гостями. Мужчины втягивали животы. Дамы в возрасте бросали на молодежь завистливые взгляды. После обеда, который прошел без происшествий, женщины ушли поболтать в гостиную, мужчины собрались в биллиардной обсудить свои дела и картины хозяина дома.

В парке включили музыку, там танцевали и играли в жмурки вышеупомянутые девушки с теми немногими молодыми людьми, что тоже были приглашены. Вдруг Аня увидела в толпе Петровского.

– Здравствуйте, Аня, – сказал Глеб Дмитриевич, появившись из неоткуда.

– Здравствуйте. Вы тоже приглашены?

– Нет, просто услышал музыку и решил прогуляться.

– Я понимаю.

– Я старый волк одиночка, и человеческое общество лечит мои душевные раны.

– Вы не женаты?

– Никогда не был.

– Почему?

– Как-то не сложилось.

– А чем вы занимаетесь, только воруете картины, или еще есть дела.

– Я руковожу банком.

– Скучно, наверное.

– Нет, если привыкнуть. Там всегда куча работы.

– Бедный.

– Давайте потанцуем.

– Почему бы нет.

– Я не танцевал лет десять.

– Это легко исправить.

– Тогда идемте.

И они пошли танцевать. Вскоре они остались одни на площадке, где были танцы. Вся молодежь куда-то испарилась.

– Хариты мои, – кричал вдалеке виновник торжества Николай, бегая за девицами. И, ловя одну из них, он спрашивал, – Кто ты моя Психея? Девушки хихикали, а он красный от смущения пытался угадать, кто в его руках.

В конце концов, гости разъехались.

Пьяный в стельку Николай сидел и курил на лестнице особняка. Из-за двери выскочила Ольга Гордеева.

– Коль, – позвала она его.

– А? – тупо отозвался он.

– Я гляжу, ты время не терял.

– Надрался как сапожник, сама видишь.

– Ты мой, несчастный.

– Только не надо иронии. Мне плохо.

– Ждешь, когда тебя вырвет на парадную лестницу.

– Не надо так со мной. Все-таки у меня сегодня день рождения.

– Поздравляю.

– И за весь вечер ты не нашел минутки для меня.

– Да, так получилось.

– Бегал за этими воблами, и орал как сумасшедший. Твой отец сказал, когда увидел это, что ты не только не умеешь пить, но и вообще тебя людям показывать опасно даже в зоопарке.

– Он не прав.

– В том-то и дело, что он прав.

– Ты считаешь, что я хмырь.

– Ты хуже.

– Это как?

– Кто сказал мне на прошлой неделе, что любит меня одну, и ради меня готов пожертвовать всем.

– Ну, Оль.

– А сейчас ты ведешь себе так, будто ты меня совсем забыл.

– Ну, Оль.

– В чем дело я спрашиваю.

– Это она.

– Ну, вот началось.

– Это картина.

– Какая картина?

– В папином кабинете.

– Этот Репин?

– Там девушка.

– И что?

– Когда я смотрю на нее, мне все время хочется выкинуть что-нибудь эдакое.

– Ты перепил, теперь картина виновата.

– Я сегодня час просидел у нее и думал, смогу ли я смотреть на мир так же весело и так же беспечно.

– Я ничего не понимаю.

– Она всегда доводит меня до греха.