Фильм, книга, футболка

Я посмотрел на Ребекку. Я хотел, чтобы эта проститутка поняла, что я не был бы исполнительным директором по маркетингу, рекламе и промоушену в регионах Европы, Ближнего Востока и Северной Африки (за исключением Ливии), если бы не знал, как обращаться с женщиной, которая приглашает на ужин всякую разную шваль, но пренебрегает необходимостью спросить об этом того, кто ей платит.

Тодди снова попыталась вмешаться:

— Боб, почему бы нам не обсудить это на совещании?

— Время совещаний прошло, — отрезал я. — Настало время действовать.

Я промаршировал к дверям гримерной Джо, сделав в уме пометку, что надо будет почаще использовать эту фразу.

Ясмин Фиш: Кевин сорвал с шеи линзу, которую носил на шнурке, и швырнул ее через весь павильон.

— Это последнее дерьмо Шайрера в мой адрес! — невнятно пробормотал он и зашагал к выходу.

Тодди поспешила вдогонку:

— Кевин, дорогой, нам надо спокойно сесть и посовещаться.

— Вот сама сядь и совещайся! — гаркнул он в ответ. — А я — на самолет.

Повар Норман: Я смотрел, как Кевин Френч широкими шагами движется к своему «астону». Трудяга, который приперся пораньше и просматривал меню обеда, заметил:

— С тебя причитается, Норм. Я ставил пятерку из четырех к одному, что первым сегодня попадет под душ Кевин Френч.

Ясмин Фиш: Тодди посмотрела на меня, прищурившись, и прошипела:

— Видишь, что ты устроила, кретинка?

В этот самый миг вошел Грег Фуллер, сжимая в руке коричневый конверт. Он поглядел на меня (в моих глазах стояли слезы), на всю съемочную группу, застывшую с раскрытыми ртами, на Тодди, шарящую в своей сумочке от Барберри, и на Ребекку, сидевшую на стуле режиссера, пока Вероника поправляла ей прическу.

— Я что-то пропустил? — уточнил он.

— Сейчас посмотрим, — ответила Тодди. — Джо Шайрер не выходит из гримерной, Боб Булл пытается его уговорить, Кевин отправляется в Лос-Анджелес, а у меня сейчас будет нервный срыв, блин!

— Нет ничего, с чем мы не можем справиться, — с улыбкой ответил он. Повернулся и вышел из павильона.

Грег Фуллер: У меня был план, хотя и сыроватый, но я был уверен, что все получится. Никакого особого повода для оптимизма не было, но благополучное прибытие коричневого конверта восстановило мою уверенность в том, что все как-нибудь да образуется.

Когда я был маленьким, так всегда и получалось. Не важно, сколько времени я отсиживал попу на коврике у двери — с прибытием почтальона это уже не имело значения. Я верил, что наконец-то сбудутся все мои желания. Валери Пэйдж поддастся в догонялки и даст чмокнуть ее, я выиграю мотогонку «Тур де Франс» на своем супермотоцикле, и в один прекрасный день вскрою пачку жевательной резинки — и найду там вкладыш с футболистом Гари Спрейком, которого мне не хватало, чтобы завершить свою команду «Лидс юнайтед».

Спустя тридцать лет мало что изменилось. Я был уверен, что реклама для «Блэкстока» утонет в ворохе наград, которые обязательно получит, что люди из «Мира диванов» на понедельничном совещании встанут как один и отдадут мне честь, признавая мою гениальность. Кроме того, я был убежден, что Кэрри от любви лишится чувств в моих объятиях, когда я положу на счет в банке чек итальянцев на не прилично громадную сумму.

Моя вера, свободно читающая по Брайлю, шагала с белой палкой вперед.

Я вышел на парковку и огляделся в поисках желанного Карла Фоггерти, который доставил мой конверт. Он все еще был здесь, наливал себе кипяток из электрочайника Нормана.

Вот видите, мой план уже работал!

Я посмотрел на его мотоцикл блекло-зеленого цвета. На баке большими буквами было написано «НИНДЗЯ». Я ни хрена не знаю о мотоциклах, но данный экземпляр выглядел так, будто у него хватит мощности от легкого движения запястьем утащить за собой очередь на автобус.

— Как быстро ты можешь ехать на этой штуке? — спросил я.

Он выдал ухмылку психа, очень похожую на фотографию «после» в ряду снимков «Полоскание рта серной кислотой — до и после». Это меня и подкупило — Дуги «Жажда Смерти» получил работу.

— Серебристый «астон мартин» направляется в Хитроу, — объяснил я. — Если сумеешь его нагнать, получишь пять сотен фунтов налом.

— «Астон» — отстой. Как два пальца об асфальт, — ответил он, допил чай одним глотком и надел шлем. — Что доставить?

— Меня.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ: чак норрис, майор мэтт мэйсон, пластиковая посуда «туппервэа»

Тайрон Эдвардс: Микроавтобус въезжает на территорию студии, и тут водителю приходится резко крутануть руль влево, потому что мимо нас проносится мотоцикл. Он гонит как сумасшедший, но я все же успеваю глянуть на типа, что сидит сзади — вроде где-то я его видел.