Фильм на экране одного кинотеатра

А у кассы зеленого зала уже вытянулась цепочка человек в двадцать.

Билетерша, удивленная и даже как будто чем-то обрадованная, отрывала корешки билетов. Двери в зал распахнулись, и Непрушин, кивнув женщине, побежал занимать место. Титры, титры бы только не пропустить! Он нашел свое место посреди ряда прямо перед проходом. Никогда в жизни ему не доставались такие хорошие и удобные места. И ничья голова впереди мешать не будет.

Человек пятьдесят зрителей свободно разместились в пятисотместном зале. Свет начал меркнуть. Сначала показывали журнал «Сибирь на экране» за март месяц, «линейку готовности», последние массовые лыжные кроссы, хор завода режущих инструментов.

А вот пошли и титры. Так. В главной роли… Кто же в главной роли? Кто в роли? Петр Петрович Непрушин… и далее ничего, пропуск, многоточие! Маргариту Непрушину вот кто-то играет, и Половинова, Цельнопустова, то есть, в действительности. А самого Непрушина?! Что за фокус, растерянно подумал Петр Петрович, это же издевательство! Никого, видимо, и не интересует фамилия артиста. Всем все равно. А вот ему нет. Даже тут на Непрушина свалилась очередная нелепость.

Ну хорошо. Играй, играй, уже злорадно подумал Непрушин, посмотрим, что у тебя получится. А ничего путного у тебя не получится. Потому как тряпка, размазня, ошибка природы. Убивать таких рохлей надо… при рождении… Сейчас вот Половинов, Цельнопустов то есть, первый раз придет к нему домой и как барии развалится в кресле. Играй, играй! Да я бы его попер, так что только пыль столбом. Уже тогда все ясно было, но неудобно, нетактично… А он носки мои носит, галстук… Нет, сейчас бы дал ему хорошенечко.

А Непрушин на экране словно прочел мысли Непрушина, сидящего в зале, схватил Половинова, то есть Цельнопустова, за шиворот, выволок из кресла и встряхнул.

– Ты че? – удивился Поло… Цельнопустов.

– Это кресло для Варвары, – спокойно пояснил Непрушин.

– Для какой такой Варвары?! – завопил Пол… Цельнопустов. Это он страх нагонял на хозяина квартиры. – Знать не знаю никакой Варвары! Маргаритой твою жену зовут!

– Для кого – Варвара, а для кого – Маргарита, – лениво сказала жена Непрушина, подводя брови черным карандашом.

– Нет, Варвара! – упорно повторил Непрушин. – А ты никакой не Половинов, а Цельнопустов! Цельнопустовым был, Цельнопустовым и останешься!

– За оскорбление, знаешь, че бывает? – спросил Половинов-Цельнопустов.

– Знаю, – вдруг сник Непрушин. – Я не ответственности боюсь, я вас боюсь, подлости вашей, бессовестности боюсь.

– Да поддай ты ему как следует! – выкрикнули в зале.

– И никуда он жаловаться не пойдет! – пообещал кто-то еще. – Вот ведь скотина!

– Ты, Петруша, жизни-то ведь не знаешь, – лениво сказала Варвара-Маргарита. – Ты ведь не от мира сего… Другим жить не мешай…

– Да разве жизнь у вас? – возопил Непрушин.

– А у тебя? – нехотя спросила Варвара-Марга…

– Нет у меня жизни, – согласился Непрушин.

– Нет, – подтвердила Варвара-Ма… – И не путайся под ногами у других… Ты прогуляться-то, Петруша, не хочешь ли?

– А! – с отчаянием сказал Непрушин. – Делайте, что хотите. Только учтите, что никакие вы не Маргарита и Половинов, а Варвара и Цельнопустов. Это уж я точно знаю. – И ушел, даже не хлопнув дверью.

– Ну и дурак! – раздалось в зале. – Вот дурак!

Дурак, согласился Непрушин, всю жизнь дураком был. Ведь не встряхнул тогда Цельнопустова, не схватил его за шиворот, а даже спичку поднес, чтобы Цельнопустов прикурил свой неизвестно откуда берущийся «Филипп-Морис». Цельнопустов тогда еще немного покуражился, словно не замечал, что огонь подбирается к чуть вздрагивающим пальцам хозяина квартиры, мужа Варвары.

Вот как оно было на самом деле…

А тут кино!

Но… но ведь и в кино, на предыдущем сеансе, все было как в нелепой жизни Непрушина! Что же это?!. Кусок ленты пропустили? Так нет. Дубль, может, какой нечаянно вклеили? Петр Петрович настороженно уставился в экран.

Господи боже мой! Кинофильм чем-то изменился! Невозможно, а изменился. И Цельнопустова уже в основном называли Цельнопустовым, а не Половиновым. И если иногда и путались, то тут же извинялись. А сам Цельнопустов один раз даже крикнул на Варвару: «Никакая ты не Маргарита! Варвара ты обыкновенная!» На что, впрочем, Варвара нисколько не обиделась.

Ну дела! Дела, да и только!

Что-то еще происходило на экране, но уже совсем не так, как на предыдущем сеансе.

Что-то закипало в Непрушине на экране, хотя и не прорывалось больше наружу. Что-то закипало и в Непрушине, сидящем в зале.

Зрители расходились слегка возбужденными. Обсуждали увиденное, пытались понять замысел режиссера.

– Модернизм, – говорил кто-то. – Сейчас модно ставить модернистские фильмы.

– А кто режиссер? Малиновский?

– Малиновский, наверное. Кто же еще? Или Иванов-Ивановский.

– Многое все же непонятно.

– Тут надо раза два посмотреть. Фолкнер ведь, к примеру, как отвечал тем, кто не понял его роман «Шум и ярость»? Читайте, мол, дорогие товарищи, второй раз. А если снова не поймете, то и третий. Вот так!

– И с именами какая-то путаница. То Маргарита, то Варвара.