Фило Ванс + Дракон-убийца. Книги 1-10

– Я думаю, вы должны знать, что угроза редко предшествует насилию. Даже поверхностное изучение человеческой психики покажет вам, что угроза – это свидетельство чьей-нибудь невиновности. Угроза обычно допускается в гневе и служит как бы предохранительным клапаном. – Он отвел взгляд в сторону. – Я не женат. Моя эмоциональная жизнь не упорядочена, и я постоянно близко соприкасаюсь с людьми переутомленными и сверхчувствительными. В период особо повышенной впечатлительности я увлекался этой молодой женщиной, которая не разделяла моих чувств. Я жестоко страдал; она же не пошевельнула пальцем, чтобы умерить мои страдания. Действительно, я подозревал, что она умышленно, в силу своей испорченности, мучает меня, встречаясь с другими мужчинами. Во всяком случае, она вовсе не старалась скрывать свои измены. Признаюсь, что раз или два я доходил до умоисступления. И угрожал я, лишь надеясь напугать, чтобы заставить ее быть более серьезной и внимательной ко мне. Надеюсь, что вы достаточно проницательны, чтобы поверить этому.

– Оставим это пока, – заметил Маркхэм. – Не могли бы вы во всех подробностях информировать меня о своем местопребывании ночью в понедельник?

– Я полагал, что моя записка к вам полностью исчерпала этот вопрос. Что я упустил?

– Как имя больного, которого вы навещали в ту ночь?

– Миссис Анна Бридон. Она вдова Эллиса А. Бридона из Бридонского национального банка.

– И вы оставались при ней с одиннадцати до часу ночи?

– Совершенно верно.

– И она была единственной свидетельницей вашего пребывания в лечебнице в эти часы?

– Боюсь, что да. Видите ли, я никогда не звоню после десяти часов вечера; я пользуюсь своим ключом.

– Я думаю, мне будет разрешено спросить миссис Бридон?

Доктор Линдквист был глубоко опечален.

– Миссис Бридон очень больна. После смерти мужа прошлым летом у нее был сильный нервный шок, и она с тех пор фактически находится в полубессознательном состоянии. Бывают даже дни, когда я опасаюсь за ее рассудок. Малейшее беспокойство или волнение может привести к очень серьезным последствиям.

Он вынул из конверта с золотым обрезом газетную вырезку и протянул ее Маркхэму.

– В этом некрологе упоминается о ее состоянии и помещении в частную лечебницу. Я уже несколько лет ее личный врач.

Взглянув на вырезку, Маркхэм вернул ее обратно. Наступило короткое молчание, прерванное вопросом Вайса.

– Кстати, доктор, как зовут ночную сиделку в вашем заведении?

Доктор бросил на него быстрый взгляд.

– Мою ночную сиделку? Почему?… Причем тут она? Ночью в понедельник она была очень занята. Я не могу понять… Впрочем, если вам нужно ее имя, я не возражаю. Ее зовут Финкл, мисс Эмилия Финкл.

Ванс записал имя и, поднявшись, передал клочок бумаги Хэсу.

– Сержант, доставьте мисс Финкл сюда завтра в одиннадцать утра, – сказал он, еле заметно подмигнув.

– Обязательно, сэр. Это хорошая мысль. – Выражение лица Хэса не предвещало для мисс Финкл ничего хорошего. Лицо доктора Линд квиста омрачилось.

– Прошу прощения, но я не вижу в ваших методах ни малейшего смысла. – Его тон выражал лишь презрение. – Могу я надеяться, что эта инквизиция окончена?

– Я думаю, что да, доктор, – вежливо сказал Маркхэм… – Разрешите вызвать вам такси?

– Ваше великодушие меня подавляет. Но моя машина внизу.

И доктор Линдквист надменно удалился. Маркхэм немедленно вызвал Свэкера и послал его за Трэси. Сыщик сейчас же явился, протирая пенсне. Его можно было скорее принять за актера, чем за сыщика, но его способность справляться с делами, требующими тонкости и деликатности, вошла в департаменте в поговорку.

– Я хотел бы, чтобы вы снова доставили мне мистера Луи Мэнникса, – сказал Маркхэм. – Привезите его сюда сейчас же, я буду ждать.

Трэси весело кивнул и, приведя в порядок пенсне, отправился выполнять поручение.

– А теперь, – сказал Маркхэм, устремив на Ванса укоризненный взгляд, я хочу знать, зачем вы заставили Линдквиста быть настороже с этой его ночной сиделкой? Ваша голова сегодня никуда не годится. Вы думаете, я не имел в виду эту сиделку? А теперь вы его предупредили. У него есть время до одиннадцати часов завтрашнего утра, чтобы натаскать ее на ответы. В самом деле, Ванс, я просто не могу себе представить, как более удачно можно было расстроить наши планы относительно проверки его алиби.