Филогенез

Чило откинулся на спинку кресла. В памяти всплыло лицо бросившегося на него ограбленного мужа, вновь почувствовалась острая боль в руке, по которой рубанула тяжелая ладонь. А вот как он спустил курок — этого он не помнил. А потом человек упал, и жизнь его развалилась, как глинобитная стена под напором тропического ливня. Его жена рухнула на колени рядом, онемев от шока, еще не веря в свое горе… Чило слегка содрогнулся. Бить людей ему случалось, а вот убивать пока не приходилось. Но убийцей он себя не чувствовал. Это пистолет убил, а не он. Можно сказать, тот мужик сам застрелился, потому что повел себя, как последний дурак. Чего ему стоило постоять смирно еще пару минут? Почему он не доиграл до конца свою роль жертвы? И что ему теперь толку с той страховки?

Лима… В Лиме Чило прежде бывать не доводилось. Он вообще не бывал нигде южнее Бальбоа. Когда ему удавалось прикопить маленько кредиток, он обычно выбирался ненадолго в Канкун или Кингстон и гулял там, пока деньги не кончались. Он попытался припомнить то немногое, что знал из мировой географии. Лима — это где-то в Андах, но где именно? Случаем, не в горах ли? Он ведь одет с расчетом на субтропики, а не на высокогорье…

Ничего, приземлимся — узнаем. Если только касса выполнила его инструкции и перевод денег со счета убитого никем не зафиксирован, у него должно остаться еще кое-что сверх суммы, необходимой для выплаты залога за должность, этого хватит и на одежду, и на жилье. И на переезды тоже. В Лиме надолго задерживаться нельзя — как и в любом крупном городе, где жандармерия вооружена современными компьютерными технологиями.

Постепенно место, случайно избранное Чило для поспешного бегства, начинало нравиться ему все больше. В горах хорошо скрываться. Мест тамошних он не знает, но это легко исправить. Как только приземлится, купит парочку путеводителей и скопирует их на свою карту, где их можно будет с удобствами читать.

Так или иначе, а скрыться он сумеет. Ему уже случалось прятаться от жандармерии, хотя и не при таких чрезвычайных обстоятельствах. Сделать себе фальшивое удостоверение личности, изменить внешность — и все в порядке. В конце концов, ему уже тридцать пять, и из них двадцать лет он живет за счет собственной хитрости и противозаконных махинаций. А позволить подвергнуть себя промыванию мозгов, пусть даже частичному, он не намерен! Черта с два! Тем более теперь, когда до исполнения заветной мечты остался буквально один шаг.

«Только бы благополучно сойти с воздушного судна и выбраться в город! — напряженно думал Чило.— Всего один миг свободы — а там уж я смогу тихо лечь на дно».

Когда воздушное судно приземлилось и вырулило к месту высадки, его уже трясло. Это было так заметно, что одна из служащих аэропорта поинтересовалась, как он себя чувствует. Чило удалось взять себя в руки и ровным, спокойным тоном ответить, что нормально, просто немного простыл, и даже поблагодарить за заботу. Спустившись по трапу, он решительно направился вперед, глядя прямо перед собой. Толпа пассажиров вокруг постепенно редела: бизнесмены уходили на пересадку или за своим багажом, радостно обнимались встретившиеся родственники,— а Монтойя все шагал и шагал, не зная куда. Когда он миновал половину аэропорта и понял, что никто не собирается его задерживать, он наконец решился ускорить шаг.

Общественного транспорта, готового отвезти прибывших пассажиров в город, вокруг было предостаточно. Чило отказался и от дешевых автобусов, и от дорогих такси с водителями, выбрав такси с автопилотом. Автотакси ответит на все его вопросы не хуже человека, а само задавать вопросов не станет.

Очутившись в центре города, Чило почувствовал себя куда более уверенно. Новый костюм, плотный обед, покупка путеводителя и порция эпилятора, избавившая беглеца от элегантной, но чересчур приметной бороды, сильно улучшили его внешний вид и самочувствие.

Все, что ему требовалось сделать,— это просто ненадолго исчезнуть. Искать прямо сейчас хирурга, который смог бы сделать ему пластическую операцию, казалось слишком рискованно. Вот когда шумиха из-за убийства поуляжется и фоторобот Чило уже не будет висеть на самом видном месте под надписью «Их разыскивает жандармерия» — тогда и можно будет вернуться в Гольфито, чтобы завершить дела с Эренгардтом.

Монтойя узнал, что Лима расположена не в самих Андах и в это время года здесь часто бывают густые туманы. Это его чрезвычайно порадовало. Чем хуже его будет видно, тем лучше. Однако тут, как и в любом другом крупном столичном городе, имелась неприметная на первый взгляд, но весьма развитая сыскная сеть, а также немалое число точек активного поиска. На счету Чило оставалось достаточно кредиток, чтобы убраться из города, подальше от жандармских поисковиков, не трогая при том заветных двадцати тысяч, которые следовало оставить для Эренгардта. Единственный вопрос — куда деваться. Требовалось найти такое место, где жандармерии считай что нет, где можно ходить, не пряча лицо от развешанных на столбах видеокамер.