Философия антикризисного мышления, или Дао кризиса

Преодоление всевозможных кризисов, проблем разного масштаба и прочих неприятностей – это всего лишь витки эволюционного развития гомо сапиенс. Выживает сильнейший. Все просто. Вопрос лишь в том, что в данной конкретной ситуации является «силой». Примем рабочую версию, что сила – это то, что помогает побеждать. И это допущение дает нам огромное количество возможностей для выигрыша. В кризисные, смутные времена выигрывают не самые умные или способные, а те, кто быстрее всех приспосабливается к меняющейся ситуации. Кто не связан по рукам и ногам морально-этическими принципами. Я знаю, что вы мне можете возразить. Но ведь еще Ницше сказал, что «мораль придумали слабые, чтобы, следуя ей, сильные стали слабыми». Придумали из зависти, чтобы обезопасить себя и скрыть свою несостоятельность. Придумали те, кто не может решиться на кардинальные поступки, те, кто не в состоянии перевернуть себя и мир вокруг. Придумали, чтобы взять на контроль всеобщий закон эволюционного развития. Пусть будут всеобщее смирение, равенство серости и торжество посредственности. Придумали, следуя словам Экклезиаста: «Живая собака лучше мертвого льва». Пусть вымрут все львы, а мы будем жить… Или опутаем львов сетью своих моральных принципов, и где тогда будут их когти? Многие согласились. Но не все… Те, кто ушел за флажки. Те, о ком сказал Джек Лондон: «Лучше в любой момент умереть человеком, чем всю жизнь жить скотом».

В любом случае, каждый решает за себя, превратить ли слабость в силу, а силу – в слабость и победить любой ценой. Специфика этой реальности такова, что в ней правят «хамелеоны». А главная задача хамелеона – не быть обнаруженным. Потому как если хамелеон обнаружен, автоматически это означает, что он уничтожен. Каждый выживает, как может.

…Выигрывает вовсе не тот, кто умеет играть по всем правилам; выигрывает тот, кто умеет отказаться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила, неизвестные противнику, а когда понадобится – отказаться и от них. Кто сказал, что свои фигуры менее опасны, чем фигуры противника? Вздор, свои фигуры гораздо более опасны, чем фигуры противника. Кто сказал, что короля надо беречь и уводить из-под шаха? Вздор, нет таких королей, которых нельзя было бы заменить каким-нибудь конем или даже пешкой. Кто сказал, что пешка, прорвавшаяся на последнюю горизонталь, обязательно становится фигурой? Ерунда, иногда бывает гораздо полезнее оставить ее пешкой – пусть постоит на краю пропасти в назидание другим пешкам…

А. и Б. Стругацкие. Град обреченный

Страх пустоты, или Хочу на рельсы

…Жизнь шла своим чередом, мы катили в полудреме свой поезд по надежно уложенным и смазанным рельсам. И вдруг – оп-паньки… «Выходите, приехали…» Рельсы кончились. Впереди сплошные хляби и бездорожье. Дорог нет – одни направления. И что делать? Куда идти? Вот тут и начинается паника. Мы судорожно пытаемся найти хоть какую-то колею, чтобы снова впасть в полудрему и на автомате следовать дальше. Зачем? Почему не побыть хоть какое-то время свободными, ничем не связанными или скованными? Без цепей, без принуждений, без обязательств… Но мы не можем. Мы боимся…