Философия достоинства, свободы и прав человека

При этом советская власть, например, не чуралась приобщать к подобному «священнодействию» с детства. Так, в одном из постов интернета я обнаружил следующий поразивший меня рассказ, который заслуживает того, чтобы быть приведенным без купюр: «Когда в моем гомельском детстве мне было лет шесть, это 1971 год, мне бабушка 1908 г. р., уже покойная, рассказала страшную историю. 1946 год. Гомель. Р-н «Старый Аэродром» (если кто из гомельчан прочитает — поймет, где это). Приземляется «Дуглас». Оцепление. Оттуда выводят часть нацистов со споратыми погонами, часть каких-то людей в гражданском. Всего человек тридцать.

Приезжает «кино», арестованных загоняют вновь в самолет, сгоняют с окрестных школ деток младших классов. Самолет стоит. Нацистов и в штатском вновь выводят, эффектно, перед камерами. Детям приказано поправить пионерские галстуки и (не вру!!!) плеваться в арестантов перед камерой. Потом всех везут в воронках в ДК им. Ленина, это «Железнодорожников». Деток с галстуками освобождают от занятий, везут туда. Суд. В принципе, то, что нацистов присудили к смерти, правильно. Там было за что. Бабушка говорила, что на половине были черные мундиры, СС, значит, были нелюдями и скотами. Но почему присудили к смерти людей (они были в штатском), которые, как выяснилось в суде, при немцах были врачами, водопроводчиками или сантехниками? Что Гомель должен был быть с болячками, без воды и без канализации? Хоть при немцах, хоть при Советах?

А вот самое страшное было потом. На Ст. Аэродроме поставили большую шыбеницу. Подогнали бортовой ЗиС-5, петли накинули на висельников, «кино» снимает. Пионерам сказали, когда грузовик отъедет, «отдать пионерский салют», и чтобы оператор снял. Моя мама, Ирина Константиновна, тогда училась в 7 классе, ей было 13 лет. Была член Совета Дружины, поставили в первый ряд. Мама увидела среди тех, кого будут вешать, соседа-музыканта (мобилизовали для игры на немецких похоронах, мама дружила с его сыном). Расплакалась. Была настоящая истерика, я маму понимаю.

Бабушка увидела, что мать не отдает «салют», а плачет. Поняла, чем может закончится, сказала ментам, что у мамы неврастения после того, как побывала в госпитале у тяжело раненого отца, моего деда, и забрала от висельницы домой. Все это называется — вне морали, вне культуры, вне традиций, вне всего. А все детки смотрели, как вешают. И отдавали салют перед «кино» И наверное, многие, многие, многие из них еще живы… Так, видимо, по замыслу режиссеров сей постановки должно было воспитываться будущее поколение большевистского племени. Что же удивляться, что оно таким и выросло.

Почему в той же России, где «половина сидела, половина охраняла» — такой пиетет перед разными маньяками типа Сталина?».