Философия достоинства, свободы и прав человека

Как долго хамство будет править бал в этой стране конечно же покажет время, но то, что оно повсеместно господствует в нашей жизни не вызывает ни малейшего сомнения. Сомнение, однако, вызывает способность кого-либо в сложившихся условиях одолеть это зло. Ведь ныне борьба с хамством — не борьба с ветряными мельницами. Это борьба с хорошо охраняемой нефтяной и газовой, металлургической и химической и тому подобной промышленностью, которые сначала были хамски изъяты у нищего населения бывшего СССР, а затем стали основой могущества уже хорошо организованного и вооруженного совокупного Хама страны.

При этом горестное положение вещей донельзя усугубляется тем, что политики, которых на Олимп власти взнесла исключительно волна народного доверия, сразу же, не переводя дыхания, пускаются во все тяжкие для установления доверительных отношений с теми, кто нажил своё несметное богатство на ограблении простого люда. Вероятно, таким нехитрым способом и обеспечивается взаимовыгодный обмен народного доверия на доверительную собственность, которую опять же без взаимного доверия с крупнейшими собственниками державы ни за что не приобретешь. Как было верно подмечено одним украинским журналистом в его статье «Зеркало для героев»: «Люди, самой судьбой призванные исполнять роль если не моральных авторитетов, то хотя бы третейских судей, с непостижимой легкостью разменивают служение народу на услужение внезапно разбогатевшему хамству и стремительно возвысившейся серости» («Зеркало недели». - N 29, 15.08.2008 г.). Вполне понятное дело: иначе ведь на роскошную жизнь после рано или поздно наступившей отставки не заработаешь. «А как же Украина?» — спросите вы. Так ведь при больших деньгах можно вполне припеваючи зажить и вдали от её вечно беспокойного, озлобленного и обманутого населения. Посему боюсь, что, скорее всего, агрессивное хамство надолго переживёт всех нас, боюсь, наших детей и внуков, а также детей и внуков наших внуков.

Однако вернемся к истории вопроса: эти черты характера носителей большевистского менталитета бросались в глаза на всех этапах его беспрепятственного самовыражения. Особенно ярко они явили свою подлинную суть в период Гражданской войны. Разумеется, в те времена было не до психологических наблюдений и обобщений. Но, вместе с тем, по воспоминаниям автора книги «Дроздовцы в огне: Картины гражданской войны, 1918–1920 гг.», одного из лучших офицеров Белой гвардии, генерал-майора Антона Васильевича Туркула (1892–1957), после очередного пленения красноармейцев его подчиненные безошибочно распознавали среди оных коммунистов по следующим признакам: «Лицо у коммунистов было как у всех, солдатское, скуластое, но проступало на нем это черное пятно, нечто скрытое и вместе отвратительное, смесь подобострастия и подлости, наглости и жадной вседозволенности, скотство. Потому мы и узнавали партийцев без ошибки, что таких погасших и скотских лиц не было раньше у русских солдат». Итак, со временем именно эта смесь качеств, которую невозможно было более скрывать от себя и окружающего мира, получила своё законченное и весьма выразительное наименование — «жлобство». Крайне прискорбное свойство человеческой натуры. Несущее в себе неисчислимые бедствия для всех, кто попал в орбиту его воздействия. Безусловное и несомненное зло. Но именно оно и предопределило всю последующую жизнь большинства граждан СССР.

Конечно, «скотство», «хамство» и «жлобство» — весьма обидные и при этом далеко не научные определения. Но когда задумываешься, почему всё же к их употреблению прибегают весьма образованные правоведы, политики и публицисты, то в качестве ответа напрашивается лишь одно пояснение: они вынуждены это делать лишь потому, что наука и этика оказались бессильными найти адекватный термин тому стереотипу поведения, который так широко и повсеместно возобладал на бескрайних просторах могучей державы. А с другой стороны, стоит ли обижаться на эти слова тем, кто с таким азартом, упоением и фанатизмом унижал, предавал и истреблял друг друга на протяжении столь длительного периода совместного бытия? Хотя надо признать, что последнее всё же не освобождает нас от обязанности найти категорию, адекватно отражающую специфику менталитета населения, обладающего столь повышенной склонностью к уничтожению друг друга. Мне в качестве таковой представляется традиция невежества.