Философия достоинства, свободы и прав человека

Подводя итог изложению этого узлового момента произошедшей исторической трагедии, необходимо признать, что с государствоведческой точки зрения автор настоящей работы разделяет вывод, к которому пришёл в упомянутой книге П. Г. Курлов: «Думаю, что после русской революции и власти большевистского «правительства» даже в умах нашей беспочвенной интеллигенции, составлявшей оппозицию Царскому правительству, не осталось сомнения в том, что единственною, соответствующею характеру русского народа, формою правления может быть только абсолютная монархия». Такую же позицию в указанной книге высказал и Д.П. Кончаловский, подчеркнув, что «царизм как форма социально-политического строя и общего уклада жизни… единственно соответствовал всех совокупностей существования русского народа, внутренних и внешних». Сходную точку зрения на сей предмет высказал русский военный историк Антон Антонович Керсновский (1907–1944), который утверждал, что «существуй в России конституция с 1881 года, страна не смогла бы пережить смуты 1905 года, и крушение бы произошло на 12 лет раньше. Александру III, отвергнувшему по совету Победоносцева меликовский проект, Россия обязана четвертью столетия блестящей великодержавности». К подобному же выводу в итоге длительных размышлений пришёл и я в своей статье «Выбор формы правления — выбор исторической судьбы» (газета «2000» от 14.12.2007 г.). Да, надо признать, что православная абсолютная монархия (царизм) являлась наиболее адекватной, глубоко органичной, естественной формой государственно-организованного исторического бытия народа Российской империи.

Представляется, что история полностью подтвердила этот глубоко выстраданный, основанный на всесторонней оценке всех трагических последствий упомянутого военно-государственного переворота вывод, к которому постфактум пришли очень многие современники этого самого рокового периода исторической жизни народа Российской империи. Правда, нельзя при этом упускать из виду известное заключение французского мыслителя Дени Дидро, которое он сформулировал относительно особенностей формы правления в России, где он гостил по приглашению императрицы Екатерины II (1729–1796), что это «абсолютная монархия, ограниченная убийством». В конечном итоге трагическая кончина императора Николая II в полной мере подтвердила это печальное заключение гениального французского философа.

Итак, именно безграничная патологическая ненависть малограмотного, невежественного, обезумевшего крестьянского населения к правящему классу (знати, элите) царской России стала исторической предпосылкой той безумной формы политического бытия, которое впоследствии получило наименование большевизма. В итоге менталитет и стереотип поведения крестьянского населения императорской России стал социально-психологическим и нравственным основанием большевизма во всех его проявлениях на всех этапах его бесчеловечной эволюции. Наиболее красноречивое описание одного из самых ужасающих этапов оной дали те несчастные подданные большевистской империи, которые пройдя всеми кругами ада советских концентрационных лагерей, выжили и оставили свои воспоминания, сформировавшие особый, небывалый жанр мировой литературы — лагерную прозу. Автор одной из самых впечатляющих книг из серии лагерной прозы «Черные воды Васюгана» Юлиус Натанович Вольфенгаут (1913–2004) очень горько заключил: «На основании опыта, накопить который у меня было достаточно времени, я пришел к выводу, что непредсказуемые, часто непонятные западному миру действия большевиков можно понять, если исходить всего из двух аксиом: Все, что они говорят, — ложь! Нет ни одной подлости, на которую они не были бы способны! В этом короткий смысл длинных речей».