Философия достоинства, свободы и прав человека

Если допустить некую перекличку веков, то продолжением этой логики является предложенное международными — Нюрнбергским и Токийским — трибуналами понятие «преступление против человечества», которое и выдвигает последнее на авансцену международного права в качестве обобщённого субъекта международной защиты даже в том случае, когда реально жертвами палачей становились отдельные конкретные люди, этносы и народы. Именно в таком смысле естественные права и были признаны общим достоянием всех граждан планеты Земля — вне зависимости от места их проживания, подданства, вероисповедания, языковой принадлежности, этнического происхождения. На это обстоятельство обращал внимание автор капитального труда «Комментарии к законам Англии», опубликованного в 1765 — 1769 годах, маститый английский правовед Вильям Блэкстон: «Естественному праву, столь же древнему, как и род человеческий, и данному самим Богом, конечно, следует повиноваться больше, чем всякому другому. Оно обязательно на всем земном шаре, во всех странах и во все времена; никакие человеческие законы недействительны, если не согласны с ним, а те из них, которые действительны, получают прямо или косвенно всю свою силу и власть от своего первообраза». Конечно же, подобного рода взгляды не могли найти сочувствие и понимание у столпов советской теории государства и права: ведь любой индивид в большевистской империи мог быть либо советским человеком, либо врагом народа в зависимости от отношения к правящему режиму. А идеологические догмы этого режима, собственно говоря, и должны были подменить собой постулаты естественного права для всего остального мира. Подлинное счастье для земной цивилизации, что человечество не успело уменьшиться до численности оставшегося в живых советского народа, число которого под руководством невежественных вождей империи продолжало неуклонно сокращаться.

Выделение человечества в качестве подлинного субъекта естественных прав, на наш взгляд, означало прежде всего его самосохранение и дальнейшее развитие, что, разумеется, отвечало высоким требованиям международного права прав человека. Употребляя понятие «естественное право», следует всякий раз иметь в виду, что в действительности мы сталкиваемся с ценностями общечеловеческого, планетарного масштаба. Вместе с тем, учитывая их применимость в каждый отдельный момент бытия к любому из нас как к представителю рода человеческого, мы весьма условно используем устоявшееся и ставшее привычным словосочетание естественные права человека. Именно в такой диалектике общего и частного раскрывается подлинная природа естественных прав человека. Как отмечал один из Генеральных секретарей ООН, «права человека, которые мы должны обсудить…, являются ценностями, которые позволяют нам считать себя человечеством».