Стоит также отметить, что если романтика означает возвышенные эмоции, то слово "возвышенный" часто употребляется не только в смысле "поднявшийся над реальностью", но и в более узком смысле - как "благородный" и "высоконравственный". Понятие романтики очень часто связывают с отсутствием цинизма и благородностыо мотивировок. Кстати, и о романтизме в узком, историческом, смысле слова очень часто говорили, что его отличие и от предшествующего классицизма и от последующего реализма - в мотивировках персонажей, которые в романтизме, как правило, выступают аномально-экзальтированными и в нравственном отношении идеализированными. На это обращает внимание, например, Шопенгауэр: "Различие между классической и романтической поэзией, о которой в наши дни так много говорят, как мне представляется, заключается в том, что первая не знает иных мотивов, кроме чисто человеческих, реальных и естественных, тогда как вторая, кроме того, придает еще значение и мотивам искусственным, условным и вообще воображаемым, к которым относятся, например, мотивы, почерпнутые из христианского мифа, или возникшие на почве фантастического и утрированного принципа рыцарской чести, или связаны с пошлым и смешным христианско-германским культом женщины и нелепой лунатической влюбленностью" 142). Таким образом, мотивировки романтиков далеки от реальной действительности. Но это значит, что если романтик хочет по мере реализации своих душевных порывов сохранять достоинство, то он остро нуждается в фантастическом преобразовании действительности. Романтический герой особенно нуждается в фантастических средствах, поскольку его намерения неадекватны суровой и безнравственной реальности.
Тайное богостроительство фэнтези
Наилучшей иллюстрации того, как тоска по романтике проявляется в фантастической литературе в форме участия в героическом деле, может стать анализ двух самых популярных сказок последних десятилетий - эпопеи о Гарри Поттере Джоан Ролинг и эпопее о Средиземье Джона Толкиена. Анализ того общего, что объединяет две сказочных серии, может, во-первых, показать, какие психологические комплексы кроются за возбуждаемыми "героическим делом" романтическими, возвышенными эмоциями, а во-вторых, продемонстрировать логику перехода фантастики в религию - причем этот переход осуществляется именно при максимизации градуса романтики.
В эпопеях Толкиена и Ролинг повторяется одна и та же сюжетная коллизия. В романах Толкиена за мирным обывателем-хоббитом приходит волшебник, и вот обыватель уходит из дома сражаться с чудовищами и спасать мир, становясь, разумеется, по ходу дела чуть ли не витязем. Происходит это дважды: в "Хоббите" волшебник Гендальф приходит за Бильбо, а во "Властелине колец" за его племянником Фродо. Нечто аналогичное произошло с Гарри Поттером, который сначала вел в доме дяди убогую, но мирную жизнь сиротки-золушки, но затем его забрали из дома в школу волшебников, где тот приобрел статус, удивительные способности, - а также множество случаев бороться со злодеями.
Итак, ключевым сюжетным ходом в главных сказках XX века является рассказ о том, как за мирным человеком пришли и увели из дома совершать подвиги. Поскольку XX век - эпоха мировых войн, то может возникнуть подозрение, что в сказках преломилась ситуация военной мобилизации. Но мировые войны не знают личного подвига, сюжет об "уводе из дома" гораздо старше. В этом сюжете слышны освященные мировой традицией мальчишеские мечты сбежать из дома, чтобы стать матросом или ковбоем. Так Том Сойер ночью сбегает из дома тетушки и уплывает на остров посреди Миссисипи. Также и Джим из "Острова сокровищ" Стивенсона бросает работу в трактире ради сражений с пиратами.