Философия и религия Ф.М. Достоевского

А если кого-то можно назвать великомучеником атеизма и анархизма, то это Иван Карамазов. Никто никогда так по–великомученически смело и искренно не исповедовал основных догматов атеизма и анархизма — неприятие мира, неприятие Христа, «все позволено», создание человекобога. Но точно так же никто, как он, не имел смелости признать, что эти догматы — основные догматы философии и этики дьявола, нашептываемые им человеку. Иван смело и искренно утверждал, что нет ни Бога, ни дьявола; но он так же смело и искренно признал, что есть дьявол. Психологический анализ его личности нам это неоспоримо доказывает. Сам Достоевский опытно и реально убедился в существовании дьявола. Поэтому он решительно заявляет: «Неверие в дьявола есть французская мысль, есть легкая мысль» [223]. Физическая и метафизическая сила зла своей беспощадной реальностью настолько превосходит все именующееся человеком, что абсолютно невозможно видеть в человеке его начальную и конечную творческую причину. Человек представляет зло, но не является злом в сущности. Он представляет зло, потому что разделяет злую логику, злую волю и злоумие дьявольское. Его логика сорастворяется с логикой злого духа, а ум его — со злоумием, посему для дьяволу подчиненной личности преступление и грех становятся не только законными и позволительными, но признаются ими как «самый необходимый и самый умный выход» [224]. Для дьяволу подчиненного интеллекта рациональность, логичность греха является очевидной истиной, ибо грех — «логика и сущность сатаны» [225]. Поэтому все дьяволу подчиненные герои романа Достоевского «Бесы» видят в преступлении, в грехе — логику и суть своей жизни и всякой жизни вообще; поэтому для всех создателей человеко–бога аксиома «все позволено — alles isterlaubt» [226] логична и необходима, поэтому для логики Фауста, подчиненной Мефистофелю,, «erlaubt» погубить простодушную Маргариту. Грех — рациональность и логика этой ужасной жизни, поэтому Великий инквизитор разрешает грех своей санкцией [227]. Сорастворяясь с умом человеческим, дьявол порабощает и волю человеческую, ферментирует ее злом и использует ее как свое орудие. Поэтому все создатели человеко–бога вращаются вокруг оси личного своеволия, которое по сути своей есть не что иное, как воля человеческая, пронизанная волей злого духа. Своеволие сосредоточивает человеческую личность в солипсическом эгоизме. Как гениальный аналитик и чрезвычайно глубокий исследователь психологии дьявола, Достоевский особо подчеркнул неспособность дьявола воплотиться [228], т. е. выйти из тесной оболочки солипсического эгоизма и воплотиться посредством жертвенного подвига любви. Корень греха, грех в его метафизической сущности, представляет собой настойчивое утверждение: Я = Я.

«Грех — в нежелании выйти из состояния самотождества, из тождества "Я=Я", или, точнее,«Я»! Утверждение себя как себя, без своего отношения к другому, т. е. к Богу и ко всей твари, само–упор невыхождения из себя и есть коренной грех или корень всех грехов. Иными словами, грех есть та сила охранения себя как себя, которая делает личность "самоистуканом" [229], идолом себя, «объясняет» «Я» через «Я» же, а не через Бога, обосновывает «Я» на «Я», а не на Боге. Грех есть то коренное стремление «Я», которым «Я» утверждается в своей способности, в своем единении и делает из себя единственную точку реальности. Грех есть то, что закрывает от «Я» всю реальность, ибо видеть реальность — это именно значит выйти из себя и перенести свое «Я» в не — «Я», в другое, в зримое, т. е. полюбить. Отсюда грех есть то средостение, которое «Я» ставит между собою и реальностью.<…>Грех есть непрозрачное — мрак, мгла, тьма, почему и говорится: Тьма ослепила ему глаза (1 Ин. 2:11) [230]. Грех в своем беспримесном, предельном развитии, т. е. геенна — это тьма, беспросветность, безсветлостность, мрак, . Свет есть являемость реально­сти; тьма же, напротив, отъединенность, разрознен­ность реальности, — невозможность явления друг другу, невидимость друг для друга. Само название ада или Аида указывает на такой геенский разрыв реальности, на обособление реальности, на солип­сизм, ибо там каждый говорит: "Solus ipse sum!" На самом деле, ( — изначально) происходит от F ( = русскому и сербскому "вид"), которое образует глагол - — видеть и privativum. Ад — это то место, то состояние, в котором нет видимости, которое лишено “види­мости", которое не видно и в котором не видно» [231].