Философия искусства

Такого рода общность идей, чувств и вкусов — самое действительное средство дать полный ход и разгул всем человеческим способностям. Замечено, что для произведения великих созданий необходимы два условия: первое — живость природного чувства, самобытного и личного, которое так и выражаешь, как его испытываешь, не стесняясь никаким контролем и не подчиняясь никакому направлению; второе условие — присутствие сочувственных нам душ, внешняя и беспрерывная поддержка со стороны близких человеку идей, которые лелеют, вскармливают, завершают, размножают и одобряют те смутные мысли, какие он носит в себе постоянно. Истина эта применима повсюду: в религиозных учреждениях и в военных предприятиях, в литературных созданиях и в светских развлечениях. Душа подобна тлеющей головне: чтобы действовать, ей нужно прежде всего сохранить огонь внутри самой себя, а затем повстречать вокруг другие горящие головни. Взаимное соприкосновение оживляет и усиливает их пламя, так что оно скоро разольется в повсеместный пожар. Взгляните на отвагу мелких протестантских сект, которые, покинув Англию, основали Соединенные Штаты; они состояли из людей, дерзавших веровать, чувствовать, думать глубоко, своеобразно и страстно, причем каждый руководился своим собственным сильным убеждением; соединяясь вместе, проникнутые одинаковым энтузиазмом, они успели заселить дикие края и основать образованные Штаты.

То же самое мы видим и на войсках. Когда, в конце прошлого столетия, французские армии, столь плохо организованные, столь малоопытные в военном деле, подчиненные офицерам почти столько же невежественным, как и солдаты, сошлись лицом к лицу со стройными полками остальной Европы, — что поддержало их тогда, что двигало вперед и что, наконец, доставило им победу, если не гордость и сила той внутренней уверенности, какой одушевлен был каждый солдат, считавший себя выше противника, чувствовавший в себе призвание, несмотря ни на какие преграды, разнести по всем народам начала истины, разума и справедливости? Не было ли это также следствием великодушного товарищества и братства, взаимного доверия, общности симпатий и надежд, в силу которых каждый, от первого до последнего, рядовой, офицер и генерал, чувствовал себя преданным одному общему делу. Каждый добровольно шел в охотники, каждый понимал положение, опасность, крайнюю нужду страны, каждый был готов исправить чужой промах, все слились в одну душу, в одну волю и своим самобытным вдохновением, своим непредумышленным согласием далеко определили тот совершенный механизм, какой предание, парадировка, палочные удары и прусское чиноначалие выработали перед тем за Рейном.

Как оно бывает в серьезных интересах и делах, так же точно и в сфере искусства и удовольствия. Умные люди всего умнее, когда действуют сообща. Для того чтобы иметь художественные произведения, нужны прежде всего художники, да необходимы также и мастерские. В то время существовали мастерские и сверх того художники составляли из себя корпорации. Все крепко держались друг за друга, и в пределах одного большого общества члены разных мелких обществ тесно и свободно сливались воедино. Дружеские отношения сближали их, а соперничество подстрекало. Мастерская была тогда просто лавкой, а не парадным салоном, как теперь, убранным с одной целью — вызвать побольше заказов. Ученики были тогда работниками, делившими труд и славу со своим мастером-хозяином, а не любителями, которые, расплатившись за урок, чувствуют себя потом вполне свободными. Мальчик обучался в школе читать, писать и немножко орфографии; затем тотчас же, двенадцати или тринадцати лет, он поступал к живописцу, ювелиру, архитектору, ваятелю; обыкновенно мастер-хозяин совмещал все это в себе, и юноша изучал под его руководством не один только клочок искусства, а все искусство целиком. Он работал за него и на него, исполняя, что полегче, — фоны картин, мелкие украшения, второстепенные, придаточные фигуры; он лично участвовал в художественном произведении и интересовался им, как своим собственным делом; он был сыном и вместе домочадцем-прислужником; его называли созданием, креатурой мастера. Ел он с ним за одним столом, бегал у него на посылках, спал под ним на нижних полатях, получал от него трепки и головомойки, а иногда пинки и от его жены[28].