Философия истории

Развитие культуры, несмотря на определенную степень самостоятельности, разную для различных культурных явлений, все же представляет собой неотъемлемую часть эволюции общества. Развитие же общества в общем и целом идет по восходящей линии. Существуют менее высокие и более высокие типы общества. Разные социоисторические организмы находятся на разных ступенях общественного развития. Соответственно прогресс имеет место и в культуре. Разные локальные культуры могут соотносится и реально соотносятся как низшие и высшие.

В представлениях если не всех, то многих культурных релятивистов человечество предстает как огромное множество совершенно равноценных уникальных замкнутых культурных миров. Для обозначения отношения между этими мирами все чаще используется слово «диалог». Согласно взглядам приверженцев такой точки зрения между разными культурными мирами происходят место диалоги. На самом деле слово «диалог» в данном контексте есть не более как пустышка. Употребляя его, хотят подчеркнуть равенство всех культур, которого в действительности нет.

Между обществами и системами обществ имеет место не «диалог», а, когда они вступают в контакт, взаимодействие, в ходе которого происходят и культурное влияние. Если общества находятся примерно на одном уровне развития, то чаще всего их культуры взаимно влияют друг на друга; если одно из них выше другого, то имеет место преимущественное влияние культуры первого на культуру второго; а если разрыв между уровнями их развития чрезмерно велик, то нередко происходит почти полное замещение культуры менее развитого общества культурой более развитого -аккультурация.

У некоторых культурных релятивистов даже этнографическое исследование выступает как момент «диалога» двух уникальных равноценных культурных миров. С такой точки зрения наука есть не что иное, как одна из специфических особенностей западной культуры, которое не дает ей никаких преимуществ при соприкосновении с другой культурой. Изучение ученым какого-либо другой культуры, отличной от его собственной, есть просто вид знакомства представителей одного культурного мира с представителями другого культурного мира, который не хуже, но и не лучше других форм ознакомления. И главное, что при этом нужно сделать, —это взглянуть на изучаемое общество с позиций его членов, поставить себя на их место, перевести туземные понятия на язык, употребляемый исследователем.

Не все этнологи стали культурными релятивистами. Но на определенный компромисс со сторонниками культурного релятивизма многие из них пошли. Результатом было использование для обозначения взгляда на изучаемое общество «изнутри» и взгляда на него «извне» понятия «эмного» (emic) и «этного» (etic) подходов. Эти понятия были введены применительно, прежде всего к языку лингвистом, этнографом и миссионером Кеннетом Ли Пайком (1920 — 2000) в работах «Этное и эмное как точки зрения для описания поведения» (1954) и «Язык в его отношении к единой теории структуры человеческого поведения» (1954).

Если для части этнологов «эмный» и «этный» подходы выступали как взаимодополняющие, причем второй как более объективный, то для самых ревностных культурных релятивистов, прежде всего тех из них, что перешли на позиции постмодернизма, «эмный» подход выступил на первый план или даже стал единственно важным и нужным. Все это прекрасно согласовывалось с отрицанием всеми постмодернистами, а не только этнологами-постмодернистами, объективности научного знания. По существу, постмодернисты вообще, сторонники постмодернизма в этнологии в том числе, встали на путь отрицания значения научного знания.

В действительности наука, хотя она и возникла на Западе, не представляет собой специфически западного явления. Она лишена этнической, культурной, или, как любят сейчас говорить, цивилизационной, специфики. Она — явление общечеловеческое. Нет и не может быть британской, германской или китайской физики. Существуют физика элементарных частиц, статистическая физика, квантовая физика и т.п., которые для всех людей, независимо от их культурной, этнической и классовой принадлежности, одни и те же. Как известно, предпринимались попытки создать «арийскую» физику, «марксистско-ленинскую» теорию наследственности, качественно отличную от растленной буржуазной генетики, но результаты были самыми печальными.

Конечно, в области общественных наук все обстоит сложнее. На ученого оказывает влияние, причем иногда весьма значительное, его общественное положение. Если говорить об этнографах, то когда они предпринимают изучение тех или иных чужих обществ, на них не могут не сказываться культурные установки собственного общества. Но настоящий ученый, преодолевая эти препятствия, должен стремиться нарисовать по возможности все более и более объективную картину исследуемой им действительности. И это вполне возможно, даже когда он изучает культуру.