Философия как духовное делание (сборник)

b) Эта радость объективному качеству предмета, если душа живет ею, ведет к некоторому чрезвычайно важному последствию.

Есть люди (и во всех нас есть это свойство), которые, увидев хорошее, фиксируют в нем немедленно дурное. Они никого никогда не хвалят или начинают свою похвалу со слова «но». Эта черта характеризует людей с больным или голодным самочувствием. Воспитание ли, угнетавшее личность; недостаток ли жизненных радостей; повышенное самолюбие и тщеславие, развившееся из этих причин, – все тут играет роль. Но эти люди несчастны в своем состоянии. Им недоступна радость бескорыстного преклонения. Им недоступно самозабвение. Они прикованы навсегда к своей личной персоне и ее субъективно дорогому, а объективно чаще всего ничтожному состоянию. Ибо за этим «но» гнездится, как показывает психопатология, рефлексия «а я». «Может ли быть что-либо хорошо, если это сделал не я?» «Что хорошего может оказаться в том, что не принадлежит мне?» Так маленький ребенок спрашивает ко всему: «А я?» И плачет оттого, что другой выказал при нем силу и ловкость.

Мы все должны приучить себя к чувству и мысли¹⁰, что все, что есть мое, только мое, только личное, мне, имяреку, свойственное – не больше, – второстепенно.

Важно, ценно, значительно – и в других, и в вещах, и во мне – то, что объективно ценно, объективно значительно, ради чего живя, мы будем правы перед лицом Божиим. Надо научиться бескорыстно радоваться объективному качеству предмета. Это необходимо для того, чтобы усвоить себе истинное философствование. Истинное философствование есть деятельность души, культивирующей духовное в себе¹¹.

Чтобы устремиться к предмету в его объективных чертах и свойствах, нужно полюбить его за его объективные достоинства. Это значит полюбить его бескорыстно; а бескорыстие требует особого самоотречения или умения поставлять себя на задний план. Это не следует понимать только в нравственном смысле: например, что необходимо ставить вперед другого человека, ближнего. Нет, не это важно для философии. Предмет философии не человек, ближний или дальний, но мысль, проще говоря, знание¹².

Духовная деятельность всегда и во всех областях требует бескорыстия. Философствование есть вид духовной деятельности и потому тоже требует бескорыстия. Но это самоотречение совершается не ради ближнего или дальнего человека, но ради знания. Философствующий должен хотеть бескорыстно знать истину. Не спрашивая о том, что ему это принесет, будет ли приятно, удобно, выгодно. Иными словами: философствование есть служение в духе.

Всякие иные побуждения суть пошлость. Правда, такой объективистический подход нужен не только в философии, но и во всех других науках. Однако в философии больше, чем где-либо. Ибо многие науки имеют свой предмет в устойчивом неизменно внешнем виде, «выну¹³» и воочию перед собой. Философия же этого не имеет. Поэтому философствование есть внутренняя душевная работа par excellence¹⁴. Даже социология и психология, предметы которых тоже даны внутренно, а не внешне, стоят в более легких условиях, ибо допускают не только обращенность взора своего внутрь, но и наблюдение чужих душевных состояний.

Философствуя, человек имеет перед своим внутренним взором предмет незримый, неслышимый, нечувственный, нематериальный. Например: понятие, умозаключение, закон, норму, добро, истину, очевидность¹⁵ и т. д. Общаясь с этим предметом, обращаясь душою к нему и предоставляя предмету завладеть собою, человек остается совершенно одиноким, внутренно замкнутым и беспомощным и бесконтрольным. Результаты своего смотрения на предмет он может сказать другому; но пригласить другого в свою душу он не может. Предмет свой философ должен сам одиноким и самостоятельным напряжением вызывать силою воображения и ставить его перед собою¹⁶.