Философия как живой опыт

Поэт. Итак, отрицание, аскеза, восхождение к извечному помимо современности — таков ваш взгляд. Пламенное приятие и изживание, напряженное прорастание через современность, сквозь современность — так думаю я. Мы могли бы до бесконечности приводить отвлеченные доводы, каждый в защиту своего взгляда. Но нужно ли это? Для меня здесь просто — факт моего духовного опыта. Помимо современности я только отвлеченно, в предварительных схемах, узнавал былое; но все непосредственные прикосновения к нему были даны мне только через современность. Литургия в церкви моего родного города была для меня преддверием элевсинского посвящения; я шел к стенам Илиона через рвы и проволоки Галиции, и по песку современного стадия — в священную ограду Зевса Олимпийского; я не знал, как звенит напряженная тетива лука, пока не почувствовал под рукой стальную дрожь пулемета. И так во всем — в самом существенном и самом случайном. Страстно вживаясь в современность, я каждое мгновение — здесь, теперь! — ощущаю себя в той точке, где осязательно пересекаются все времена. Отовсюду протягиваются тончайшие нити, связывающие меня со всем и все — со мною. Вещи — словно опрозрачены и просвечивают в глубину, в прошлое. Современность это перекресток, откуда открываются пути во все времена и во все пространства — по-разному, но равно близкие, реальные, осязательные…

Философ. Бедный поэт, заблудившийся в лабиринте путей, ведущих «во все времена и во все пространства»! Но вы только радуетесь, что заблудились, и это — худшее: в этом вы подлинный вскормленник современности. Я менее всего собираюсь отрицать «факты вашего духовного опыта». Но позвольте мне сделать из них некоторые выводы. Итак, современность — перекресток. Не мне спорить против этого. Но вы радуетесь тому, что находитесь на перекрестке, что можно идти в любом направлении, — а это возможно только тогда, когда все равно куда идти, т. е., в конце концов, — когда некуда идти. В самом деле, отсюда, из этого кафе, для вас равно открыты пути — через тысячелетия — к Илиону — или просто — мимо этих столиков — на Champs Elysées. Равно близкие, реальные, осязательные, — говорите вы; и одинаково призрачные и ни к чему не обязывающие, — прибавлю я. Да, тысячи возможных путей и нет неизбежного пути — единого, прямого. «Все времена и все пространства» — и ни клочка твердой земли под ногой. «Все просвечивает во всем, все растворяется во всем» — не спорю, но какое получается мутное и отвратительное месиво.

«Что такое творчество? — отдать тысячи возможностей за одно осуществление». Так сказал один из наших современников, и он прав. Можно сказать больше: что такое жизнь? — это тоже отдать тысячи возможностей за одно осуществление. А вы — для вас жизнь есть именно игра пустыми возможностями. Современность потому вам и любезна, что она — безмерное кишение невоплощенных и, по существу, невоплотимых возможностей. Вы говорите: «восхождение во времени, медленное прорастание корнями в былое, в извечное». Но разве о таком «медленном прорастании» говорят «факты вашего духовного опыта»? Нет, вы просто по-детски забавляетесь бессмысленной игрой, которая называется современной культурой: игра с призраками тысячелетий и культур, с призраками истин, идей, стилей, верований и посвящений. Все это было когда-то реальностью; но вы, для вашей игры, вы воссоздаете это в легких, пустых, призрачных подобиях. Вот ваше «прорастание в древнее, в извечное»! Это пустое самоуслаждение только разжигает в вас бесконечную, неутолимую жажду. Но вы не знаете, что даже малая капля подлинной реальности — утоляет до конца.

Поэт. Милый друг, почему всякий раз, как вы касаетесь этого вопроса о «подлинности» и «реальности», — вы впадаете в безудержный обличительный пафос и начинаете говорить метафорами, столь неожиданными в устах строгого философа?