Философия. Книга первая. Философское ориентирование в мире

Философствование прекращается, если ослабевает один из этих импульсов. А потому, философствуя, я собственным исследованием и видением вступаю в науки ориентирования в мире; я стараюсь, чтобы моя жизнь была подлинной жизнью; я открыт для прозрачности вещей (Philosophierend trete ich darum in die Wissenschaften der Weltorientierung durch eigenes Forschen und Sehen; ich m"uhe mich um die Echtheit meines Lebens; ich bin offen f"ur die Transparenz der Dinge). Без экзистенции ориентирование в мире лишилось бы смысла, а трансценденция превратилась бы в суеверие. Без ориентирования в мире экзистенция стала бы пустой точечностью (Punktualit"at), трансценденция осталась бы лишенной материала языка. Без трансценденции экзистенция утратила бы подлинное самобытие, а ориентирование в мире потеряло бы возможную для него глубину. Человек - это возможная экзистенция, которая ориентируется в мире как сознание вообще и через мир соотнесена с трансценденцией (Der Mensch ist m"ogliche Existenz, die sich als Bewusstsein "uberhaupt in der Welt orientiert und durch die Welt auf Transzendenz bezogen ist). Деловитость, самобытие, чтение шифров существуют только одно вместе с другим и одно через другое.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Обзор областей философствования

Философствование проходит через время, в котором каждый раз принимает новый облик. Поэтому, хотя в нем нет порядка как безвременного обстояния, но всякий раз есть свой порядок, изображающийся в путях философствования из своей исторически определенной достоверности бытия.

1. Пути философского ориентирования в мире.

Философское ориентирование в мире пытается сломить всякую замкнутость мира, возникающую в эмпирическом ориентировании в мире.

Здесь ищут границ, за которыми нет никакого другого мира, и за которыми, однако, не обязательно должно быть ничто. Ищут ясного сознания возможной в мире ориентировки, показывая ту ситуацию, что просто бытие не выступает нигде в мире или как мир, но выступает всегда лишь отдельное существование. С этим сознанием границы как предпосылкой я могу жить в мире как в том, о чем возможна вещно-предметная ориентировка, и однако мне нет нужды теряться в нем, но я могу жить в нем с бытием в собственном смысле, о котором не существует никакой ориентировки.

Фактическая ориентировка в мире, расколотая поначалу на службе интереса моего существования, становится одним-единственным внутренне связным исследованием одного и целого мира, коль скоро я трансцендирую: в мире превосхожу всю отдельную предметность из идеи того или иного целого к систематическому единству, которое имело бы свое завершение в целокупности этих единств - едином мире. Об этих целых, как об идеях, я не могу знать как о предметах, но я соотнесен с целым, лишь если я сам движим идеей. Эта идея есть одновременно как объективно целое, так и субъективно движение во мне как направляющий мотив искания. Я овладеваю ею не в знании моего рассудка, но в трансцендировании.

То, что науки связаны друг с другом и образуют одну систему, -эта мысль возникает не из актов каждого отдельного исследования, а в этом трансцендировании к никогда не достижимому целому. Уловление его возможно лишь там, где из философского прояснения не перечисляют знания в порядке сосуществования, но пытаются постичь знание из его истока. То, как науки мыслятся как одна наука в системе наук - это выражение способа философского трансцендирования в ориентировании в мире. Как только отмирает философский импульс, - начинает господствовать тенденция к распадению связи наук.

Пока существует единый мир как самоочевидный для сознания, науки имеют в нем свое единство, в котором они в совокупности своей дают один универсальный образ мира.. Но если ориентирование в мире, в своем искании границ, должно) быть все-таки некоторым целым, то вместо одного объективного образа мира, который ложно являл бы целое существования в системе, остается только систематика, причем как подвижная и открытая систематика наук. Правда, система распадается в основополагающем делении на науки, которые обращаются исключительно к сознанию вообще, чтобы чисто ориентируя познать иное как чуждое наличное, и науки, которые в среде доступного знанию обращаются в то же время, -через отбор своих целей и материала, через язык и формирование понятий, - от экзистенции к экзистенции. Однако науки остаются одним целым не только благодаря универсальной среде знаемого, но и благодаря границе терпящего крах ориентирования в мире. Ибо от этой границы исходит побуждение о бесконечной важности всего знаемого как неизбежного для нас пути, дающего вступить в субстанцию незнаемого.