Философия. Книга третья. Метафизика

Трансценденция выше всякого чувственного облика. Философская идея Бога, удостоверяющая себя в крахе мышления, постигает в этом своем удостоверении лишь то, что божество «есть», а не «что» оно есть. Переживающее крах мышление освобождает место, всегда историчное наполнение которого может последовать только из историчной экзистенции и в чтении шифров существования. Мышление просветляет достоверность трансценденции, получившую свою действительность отнюдь не из мышления, как такового, но оно не дает исполнения ее сущности. Отсюда смутность этой идеи Бога для чувства и разума, и сила ее для экзистенции. Здесь не найти личного Бога в Его гневе и милости; молитвенная жизнь как религиозная деятельность не имеет здесь никакого значения; никакая чувственная наглядность божества в символах как предметах веры не устоит здесь.

2. Диалектика трансцендирующего мышления

— Трансцендирующее мышление, которое хотело бы удостовериться в бытии трансценденции, хочет в своем качестве мышления совершить некоторое не-мышление. Оно держится в этой диалектике, пока остается истинным и ввергает бытие трансценденции в имманентность, превращая его в нечто помысленное, и не теряется без всякой мысли в простом чувстве некоего бытия. Это — тот переворот мышления в невозможность мыслить, который следует постоянно повторять вновь, — не только трансцендирование от некоторого помысленного к немыслимому, но в этом акте трансцендирования — само снимающее себя мышление: некое не-мышление, просветляющее тем, что оно мыслит не нечто и также не ничто (Es ist ein immer zu erneuerndes Sich"uberschlagen des Denkens zum Nichtdenkenk"onnen, nicht nur das Transzendieren eines Gedachten zum Undenkbaren, sondern darin das sich aufhebende Denken selbst ein Nichtdenken, das dadurch erhellt das es nicht Etwas denkt und nicht Nichts denkt). Эта уничтожающая себя самое диалектика есть специфическое мышление, ничего мне не говорящее, до тех пор пока предметность и созерцание остаются для меня единственными условиями смысла, однако существенное для просветления моего философского сознания о бытии.

Эта диалектика, если методически привести ее к чистым формам мышления, могла бы попытаться установить некоторый аналог категорий: категории, внутренне в самих себе противоречивые, а потому сами себя упраздняющие. Однако не существует никаких иных категорий, кроме категорий имманентности. Эти трансцендирующие мысли нам придется мыслить при помощи этих категорий, или же не мыслить их вовсе. Методы, позволяющие с помощью категорий трансцендировать сами категории, существуют следующие.

Отдельно взятую категорию абсолютизируют, на мгновение мыслят в ней трансценденцию предметной (например, необходимость бытия). Это мышление понимает себя как мышление по аналогии, а потому лишает категорию ее своеобразия (например, необходимость не есть здесь ни каузальная, ни логическая необходимость). Это не просто формальная игра мыслей, но это мышление обладает содержанием, ибо получает отголосок (Widerhall) из экзистенции, которая углубляет отдельную категорию, придавая ей смысл, в чисто предметном отношении ей не присущий (например, покой необходимости). Так, в другом примере, категория основы становится моей темной основой во мне самом, а трансцендируя — основой бытия в бытии. Подобным образом все категории могут быть включены, как моменты, в форму сознания экзистенции. Опыты систематической конструкции категорий из Я в философии немецкого идеализма — отсвет этой взаимосвязи. Но как аналогия, так и отголосок экзистенции, стремящейся в этой категории уловить трансценденцию, преобразуют смысл категории. Ее качественная определенность, единичность, из которой исходила мысль, становится как бы некой действительностью в экзистенции и трансценденции, так что формальное трансцендирование превосходит логическую форму; но в таком случае определенная категория упраздняется, ибо переводится в некоторое неопределенное значение, как предельное основание и корень всего, что заставляет нас аннулировать всякое мыслящее осуществление. Таким образом, мы можем сформулировать первую диалектику этого мышления; какая бы категория ни получила применения в мышлении трансценденции, она, как определенная категория, неприменима, а как становящаяся неопределенной — в конечном счете, уже немыслима.