Философия: Кому она нужна?

Теперь заметьте, что эти гранты были выданы старшим исследователям, что они были «plums», как их с застенчивой циничностью называет The New Republic, для «научных лидеров». Как вашингтонские бюрократы и конгрессмены узнают, какого ученого нужно поддержать, особенно в такой противоречивой сфере, как общественные науки? Самый простой способ – выбрать того, у кого хорошая репутация. Заслужена ли эта репутация или нет, верны ли его достижения или нет, появились ли они благодаря талантам или протекции, обществу или случайно – это те вопросы, которые не рассматриваются и не могут быть рассмотрены людьми, присуждающими награды. Когда не получается (или запрещено) выносить решение, исходя из личных предпочтений, главной проблемой становится не выбор, а оправдание выбора. Именно это заставит членов комиссий, бюрократов и политиков тяготеть к «громким именам». Результат – дополнительная помощь и без того влиятельным людям, то есть укрепление статус-кво.

Хуже всего, что к этому методу выбора прибегают не только трусливые и коррумпированные, но и честные чиновники. Метод навязан им существующими условиями. Чтобы продвинуть независимое и обоснованное суждение о ценности каждого номинанта или проекта в каждой научной сфере, чиновник должен быть универсальным ученым. Если он консультируется с «экспертами», то дилемма сохраняется: он должен либо быть эрудитом, который знает, с кем надо консультироваться, либо оставить решение за теми, кто был учениками профессоров, о которых и нужно вынести решение. Следовательно, присуждение наград известным «лидерам» кажется ему единственно справедливой политикой, ведь «кто-то же сделал их известными, кто-то уже точно знает, даже если я – нет».

(Если бы чиновники попытались миновать «лидеров» и дать гранты многообещающим новичкам, несправедливость и иррациональность ситуации была бы намного хуже, поэтому у большинства из них есть предчувствие, что так делать не надо. Если стипендия требует оценки существующих знаний в каждой области, то только всезнание поможет провести такую оценку, что и показали различные спонсируемые из частных источников конкурсы, направленные на поиск будущих талантов.)

Более того, сложившиеся условия запрещают честному чиновнику опираться на собственное суждение. Он должен быть «беспристрастен» и «справедлив» при принятии решения о присуждении наград в общественных науках. Чиновник, не обладающий хотя бы минимальными знаниями и убеждениями в этой области, не имеет морального права быть государственным служащим. При этом требуемая от него «справедливость» подразумевает: он должен отбрасывать в сторону, игнорировать либо уклоняться от своих убеждений (ведь они были бы «предубеждениями» или «цензурой») и продолжать раздавать большие суммы общественных денег с непредсказуемыми последствиями для будущего страны, не оценивая сущность идей грантополучателей, то есть не прибегая вообще ни к какому суждению.

Награждающие часто прикрываются заявлениями, что, выбирая признанных «лидеров», они действуют «демократично» и поощряют избранных обществом людей. Но в этой области нет демократии. Наука и разум не работают путем голосования или общего согласия. Самые известные совершенно не обязательно самые лучшие (как и наименее известные). Поскольку здесь применяются не рациональные стандарты, то метод тех, кто присуждает награды, ведет к оценке личности, а не идей, продвижения, а не заслуг, «престижа», а не истины. Результат: власть газетчиков.

Получающие выгоду от государственной помощи обычно находятся среди тех, кто громче всех протестует против «тирании денег»: наука и культура, восклицают они, должны быть освобождены от произвольной власти богатых собственников. Но есть одно «но»: богатые не могут ни купить целую нацию, ни принудить ни одного частного лица. Если богач хочет поддержать культурную деятельность, он может это сделать лишь в строго ограниченных размерах, и он несет ответственность за последствия своих действий. Если он не опирается на собственные убеждения, а просто потакает своим иррациональным прихотям, то результаты будут противоположны его изначальным целям: его проекты и протеже игнорируются и презираются в их профессиональных кругах, и никакие деньги не купят ему влияния на культуру. Подобно тщеславной публицистике, его предприятие будет пустой тратой частных денег без широкой значимости. Культура защищена от него тремя неуязвимыми компонентами: выбором, разнообразием и конкуренцией. Если он тратит свои деньги на глупые предприятия, он вредит только себе. И что важнее: он тратит собственные деньги, они не отняты силой у нежелающих отдавать их просто так.