Философия красоты

В доме жарко – Адетт приказывает топить и летом, она мерзнет, особенно когда волнуется. Пожалуй, это единственное, что выдает волнение, да еще приятная бледность.

Интересно, кто победит на сей раз? Серж налил себя полный бокал – к черту манеры и приличия – бренди. Разговаривать на трезвую голову… неприятно.

Какое, однако, симпатичное слово.

– А ты неплохо устроилась. – Стефания заговорила первой. Она всегда выбирала прямой путь, прелесть долгой и сложной интриги не доступна ограниченному разуму. А он уже и подзабыл, сколь глупой она была.

– Думаешь, все с рук сойдет?

Поднятая бровь в качестве не то ответа, не то вопроса.

– Совсем забыла, кто ты есть? – Стефания нервничает, в голосе прорезаются визгливые нотки, совсем, как раньше, когда она, не стесняясь прислуги, закатывала скандал. – Встань, когда я с тобой разговариваю!

– Разговариваешь? По-моему, разговором эти вопли назовет лишь глухой. А теперь послушай меня, Стефания, хоть раз в жизни послушай меня… Поверь, предложение выгодное, согласившись ты потеряешь гораздо больше, нежели приобретешь. Выгоднее быть может лишь моя смерть, но я умирать не собираюсь.

Пока не собираюсь…

Творец

– Новый проект? – К известию Лехин отнесся с изрядным скептицизмом. – Сейчас? А с Айшей что? На улицу?

– У нее куча предложений, не пропадет.

– Она-то не пропадет, – Лехин осторожно разматывал бинты, продолжая ворчать, – а вот мы лишимся хорошего заработка. Не понимаю тебя, Аронов, вечно ты ищешь, куда бы влезть. Девочка работает? Работает. Доход приносит? Приносит. Так какого лешего тебе еще одна понадобилась? Что, такая красавица?

– Словами и не опишешь. – Ник-Ник представил себе реакцию Лехина, доведись тому увидеть лицо Ксаны – ужас и отвращение. И последующий – после того, как первый шок пройдет – вызов Скорой для свихнувшегося партнера. Нет, Лехину Ксану показывать рановато, а потом он и сам спасибо скажет. Лехин бизнесмен, он не понимает, что мода меняется быстро, и долго на одном и том же лице зарабатывать не получится. Скучно, а скука убивает видение прекрасного. Нет. Ксана подвернулась очень вовремя, с учетом операции времени в обрез: одну убрать, вторую поставить. И коллекция, обязательно коллекция…

– Заживает нормально, – сообщил Лехин, – тебе повезло, еще немного влево и конец карьере.

– В смысле?

– Ну. Сомневаюсь, что Господу Богу нужны модельеры.

– Иди ты… – Плоские шуточки, сохранившиеся еще с давних "врачебных" времен, были неотъемлимой частью Лехина.

– Покажешь красавицу?

– Нет.

– Что так?

– Рано пока. Нужен хороших хирург.

– Пластический? – Уточнил Лехин.

– Нет, блин, тот, который геморрой удаляет. Конечно, пластический. И чтобы работать умел.

– Найдем. Все-таки очередная уродина. Господи, Аронов, ну где ты их только находишь, а?

– В подземелье.

– По тебе заметно. Ты больше так не исчезай, лады? Я чуть коньки со страху не отбросил, всем нужен Ник-Ник, твои эти… портные, в истерике, девки требуют невесть чего, контракты какие-то, обещания, шмотки…

– Ничего не дал?

– Ничего.

– Правильно, это они ситуацией воспользовались. – Ник-Ник поморщился, чертово плечо, растревоженное Лехиным, снова болело. Когда же оно успокоится? Проклятье, с таким плечом много не поработаешь.

– Да я понял. – Лехин поскреб голову какой-то длинной тонкой штукой непонятного предназначения. – И милиция приходила…

– Зачем?

– Ну, первый раз мы сами вызвали. Не кипятись, я понимаю, что ты не любишь внимания привлекать, но сам посуди: уехал, никому ничего не сказал, машину нашли в каком-то богом забытом переулке, а ты исчез, как сквозь землю провалился…

– Вот именно, что провалился.

– Что?

– Ничего. Дальше рассказывай.

Лехин поскреб подбородок и продолжил:

– А второй раз пришли, когда Роми умер. Ну Сумочкин Роман.

– Я помню, – огрызнулся Аронов. – Умер?

– Умер, умер, они поэтому и приходили, подох, гаденыш.

– Сам?

– Да хрен их разберешь, то ли убийство, то ли самоубийство, то ли вообще никакого криминала.