Философия кризиса

Человечество переступило порог второго тысячелетия, и это стало еще одним поводом для апокалипсической тревоги. Согласно Мунье, исторические и психологические причины страха сегодня совсем иные, нежели это было в ожидании года тысячного. В XX в. ожидания рождаются не из глубоко оптимистического предсказания, а из всеобщего кризиса веры и краха социальных структур. По мнению Мунье, кризис веры вырастает ныне из крушения двух великих религий современного мира - христианства и рационализма.

Современные экономические структуры ежедневно демонстрируют собственное бессилие. Дезориентированный в экономической деятельности, лишившийся опоры под ногами, человек XX в. ощущает себя затерявшимся во Вселенной, которая на его глазах становится все более разрушенной и обесцененной. Философы фиксируют появление нового типа страха, который больше похож даже на крик отчаяния, чем на обоснование собственных позиций: одинокий и лишенный цели и опоры человек заброшен в абсурдный, бессмысленный и неразумный мир. "На первый взгляд, - пишет Мунье, - такая метафизи

423

ческая опустошенность не должна была бы вызывать страх перед концом света... Для христианина... представление о конце мира, неизменно сопровождаемое как осуждением, так и восславлением, затрагивает и историю в целом, и каждую отдельную жизнь; это понятие лишается смысла, если соотносится с тем или иным историческим эпизодом. С точки зрения абсурдизма, мир в любой момент своего существования и для любого сознания решительнейшим образом завершен, законсервирован и лишен значения. Человечеству никогда не найти выход из этого состояния - ни в смерти, ни в преисполненной деятельности жизни" [22].

Какая же космическая катастрофа, задается вопросом Мунье, может привлечь наше внимание, когда рушится повседневное существование? Человечество, утратившее смысл своего существования или уверовавшее в это, может либо возжелать собственного исчезновения, либо сделаться безразличным к собственному исчезновению.

Производным от понятия "тревога" является "отчаяние". Для Мунье отчаяние - не просто идея; оно обладает разъедающей силой. И если отчаяние разъедает сердце, то в нем поселяется безысходная тревога, откликающаяся на любую опасность. "Перед лицом тревоги, - пишет философ, - жизнь есть не идея, но неустранимая сила, которая, если ей отказывают в будущем, протестует вплоть до того, что выходит из повиновения" [23].

22 Мунье Э. Указ. соч.

23 Там же. С. 451.

В широком социальном плане такая тревога перерастает в страх и затем, как следствие, порождает нигилизм в современном его выражении и, наконец, склонность к терроризму.

Мунье пишет, что мы живем в постыдное время, когда разложение обществ, некогда боровшихся за освобождение человека, тайно соседствует с безумием. Нигилизм, как проявление катастрофического сознания, оценивается философом как массовая реакция инфантильного типа. "Известно, - отмечает он, - что слабые люди, дети, больные невротики часто впадают в уныние. Они больше всего заняты собственными мыслями, а не делами.

424

Их помыслы грандиозны, они полны энтузиазма, но - недееспособны. Что-то двигается с места, и тотчас на них всей своей массой обрушивается высокая волна" [24].

24 Там же.

Проводя ряд аналогий (паникующий перед поломкой автомобиля путешественник и др.), Мунье приходит к выводу, что тревога современников перед лицом глобальной катастрофы, ожидающей мир, - это нечто вроде инфантильной реакции некомпетентных и потерявших самообладание путешественников, попавших в аварию (даже не в аварию, вставших на обочине дороги). Европейский человек, по мысли философа, скорее находится в ситуации, в какой очутился технически несведущий человек, путешествующий на машине, когда шофер внезапно умер, а машина мчится на полной скорости. Человек потерял возможность управления, которой он, как ему казалось, обладал, - мир несется в бездну, а он бессилен противостоять этому.