Философия кризиса

Рассуждения о роли техники в современном мире, ее влиянии на формирование и становление мировосприятия человека высказывались многими западными философами на протяжении всего XX столетия. Так, провозвестник грядущих социальных катастроф О. Шпенглер писал в свойственном ему провиденциальном ключе: "Ради машины ценной становится и человеческая жизнь. "Труд" делается великим словом в этических размышлениях. В XVIII веке во всех языках он утрачивает презрительный оттенок. Машина трудится и вынуждает к сотрудничеству людей. Культура взошла на такой уровень деятельности, что под нею трясется Земля. ...И машины эти делаются все более обезличенными по своему образу, становятся все аскетичнее, мистичнее, эзотеричнее. ...Машина воспринималась как что-то дьявольское, и не напрасно. В глазах верующего человека она означает ниспровержение Бога. Она с головой выдает священную каузальность человеку, и молчаливо, неодолимо, в некоем предвидящем всезнании приводится им в движение" [285].

284 Там же. С. 52.

285 Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993.

231

В одной из наиболее значительных работ Шпенглера 1920- 1930-х гг., "Человек и техника" (1931), на смену его концепции эквивалентных высоких культур приходит упрощенная картина всемирного развития, в которой антиномия "культура - цивилизация" снимается в интерпретации всемирной культуры исключительно как "искусственности", противоестественности. Тем самым отрицается культурно-духовное значение развития человечества.

Шпенглер одним из первых поставил вопрос о месте и роли техники в истории, об универсальном характере воздействия техники на природу и общество. Особенное значение имел тезис Шпенглера о собственных закономерностях развития техники, ее автономности, так же как и фундаментальная тенденция анализировать технику в рамках общего исторического процесса культуры [286].

Практически повсюду в философской и социологической литературе господство техники рассматривается как непреложный знак упадка. В 1920-1928 гг. В. Зомбарт представляет свой экономико-исторический и социально-исторический анализ современного капитализма. Индустриальная экономика, связанная с техникой, обездушивает и нивелирует человека, и речь идет о том, чтобы отойти от рационального духа техники. В. Хельпах (Hellpach) исследует социальную проблему современной техники производства; он указывает на опасности групповой фабрикации; опасность состоит в том, что, "исходя из этой основы, все поступки оцениваются лишь с точки зрения выполнения обязанностей и исчезает способность к цельным действиям" [287]. Ценности личности распадаются.

286 Тавризян Г.М. Шпенглер // Современная западная философия: Словарь. М., 2000. С. 500-501.

287 Цит. по: ХюбшерА. Мыслители нашего времени. М., 1962. С. 18.

После Второй мировой войны негативное восприятие техники и последствий ее экспансии обостряется и обретает оттенок безнадежности. Так, Фр. Г. Юнгер в книге "Человек и собственность" ("Mensch und Eigentum", 1949) видит мир в неисцелимой от машин зависимости, лишенным способности к какому-либо

232

сопротивлению. Г. Марсель в статьях "Люди против человечности" ("Les hommes contre l'humain", 1951) разоблачает технический прогресс как подлинно нигилистическую силу: она наносит раны самоуважению человека, превращая его шаг за шагом в продукт распада, позволяет отчаянию завладевать самыми глубинами души. По Р. Юнгку (R. Jungk), человек - это "технически неудачная конструкция" [288].

А. Вебер, близкий идейным исканиям Шпенглера, в одной из своих поздних работ "Третий или четвертый человек" (1952) во многом подтверждает диагноз автора "Заката Европы". Согласно Веберу, Запад передал миру нечто от своей интеллектуальности, и это почти сразу же утвердилось в виде технизированного и чисто эмпирически ориентированного духовного слоя. Сегодня, по мнению Вебера, собственная интеллектуальность Запада носит преимущественно такой же характер, утратив душевно-духовную глубину. В результате - сведение к нулю влияния духовной сферы на жизнь современного общества. Практическим следствием процесса технизации и ослабления идейного влияния духовной сферы явилось установление господства чистой технократии, т.е. преобладание самой внешней (поверхностной) стороны процесса цивилизации над всей сферой культуры внутри общей сферы существования. Иначе говоря, Вебер фиксирует растущее господство аппарата технической цивилизации не только в практической области социально-структурных форм, но и в ранее идейно определяемой, а сегодня в значительной степени ставшей пустой духовной сфере, задача которой состоит в формировании характера и души человека [289].

288 См.: Хюбшер АУказ. соч. С. 20.

289 См.: Вебер А. Третий или четвертый человек // Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. СПб., 1998. С. 248.