Философия культа

3) Последнее, б<ыть> м<ожет>, объясняется действительным вселением духов (каких? предков? или скорлуп?) в животных.

4) Религиозное отношение к животн<ым> и расте<ниям> обусловлено телепатическим сношением с ними. Это несомненно. Непосредственное понимание животных и их темных предчувствий и вещих, сонных, грезящих откровений подсознательной области.

5) {944}

1908.VI. Серг<иев> Πос<ад>

1) Тареев {945} физику, механику, химию, физиологию и прочие процессы пространственно-временного мира ставит в ряд, на одну доску с этикой и духовным самосознанием и богосознанием, откуда и получает: одно—конечно, естественно, вне катего рии святости; другое—бесконечно, божественно, свято или греховно. Это — ошибка.

Физике etc. надо противополагать не духовн<ое> сознание), а психологию и т. п. Тогда скажете, что дано 2 ряда конечных, условных, ограниченных явлений—внутренние и внешние, и это все, что дано научно. Все, что будет еще дано, будет чудом, ибо в нем необходимо совмещается конечная данность естественного и бесконечная—божественного. Но это немыслимо. Таинство в шир<оком> смысле и есть такое невозможное сочетание трансцендентности с имманентностью. И таинство может быть одинаково (или одинаково не может быть) как в психологии, так и в физиологии и в физике. И там и тут конечное должно пресуществиться.

Для Тареева существует какая-то естественная бесконечность—в личности. Но это—не критично, не соответствует

началам критицизма. Бесконечность может быть даваема лишь символически, чрез конечное, что и есть таинство.

2) Из этого же ошибочного некритичного представления о психологии (которую Тареев смешивает с богосознанием) вытекает и преклонение пред героизмом, как пред бесконечностью sua ipsa natura {946}. Тогда как героизм есть не бесконечное, а лишь большое или притязающее быть большим и, как таковое, принципиально нисколько не разнится от конечного. Где же именно произойдет пресуществление—неизвестно, и величина героического акта сама по себе не составляет никакого мотива ждать пресуществления именно героического, а не повседневного.

3) Тареев не понимает кенозиса, хотя написал о нем целую книгу {947}. Подвергающийся кенозису Бог все-таки остается у него в надмирных сферах. У него нет ό λόγος σαρξ έγένετο {948}. <6 слов нрзб.>

4) Но если может быть пресуществленным то или иное переживание, то точно так же может быть пресуществленным и слово, и действие, и вещь, и вещество, и огонь, и явлен<ие> природы. Чудо есть действительное чудо. Пресуществляется кусочек природы, делается трансцендентным, оставаясь имманентным. И «это место свято»{949}. (Это исправление надо внести в статью «О суеверии» {950}.)

5) Чудо есть пресуществленная, выделенная часть природы из общего строя—в мире, но не от мира{951}, по виду подобная (хотя, б<ыть> м<ожет>, и не тождественная всему прочему), но по существу иная, новая, новая тварь.

6) Вследствие того, что феноменализм понимается Μ. М. Тареевым условно, односторонне, получается в отношении к душевн<ым> явлениям спиритуалистическая концепция, признающая за душевными движениями какую-то безусловную реальность.

Суббота—покой

Святой день есть праздник, он праздный, незанятый, пустой (т. е. от мирских, буднишных, повседневных занятий, от сутолоки)— образующий священный перерыв житейского потока, пауза, полная выразительного моления. Так же отрицаются житейские стенания.

Аляповатость культа

Изучить греческ<ую> и еврейск<ую> эортологию{952} (см. слов<арь> Pauly Wissow'a) для греческой эортологии.

Каковы корни слова «праздник» в евр<ейском> и греческом) и др. языках. Параллели к рус<скому> «праздник».

Контрапунктическое развитие праздничных тем в годовом цикле праздников. «Предпразднества» и отдания, преполовения. Вступление новых тем. Циклы праздников. Лейтмотив etc.

Таинство—μυστήριο ν — <3 нрзб.> или невидимое <1 нрзб.> как сравнительная недостача эмпирических элементов, неполнота изобилия прямо противоположно тому, как учат ницшеанцы, для которых таинство большая полнота <1 нрзб.> эмпиризма.

1909

1909.III.26. Великий четверг, с. Толпыгино

1. Просфоры бледные, недопеченные, скосившиеся набок,— совсем белые грибы.

2. За 12-тью Евангелиями стояли чинно и тихо,—даже дети, хотя служба шла от 7 ч. до \Q^lU ^ч· ночи. Чинно входили, чинно, без толкотни, без шума, без давки расходились, медленно крестясь и защищая рукою святой огонь (свечки).

3. Все стояли с желтыми, ярыми свечами. От них шел ток теплого, медвяного воздуха,— совсем летнего, как с луга или с пчельника.

При начале каждения Евангелия свечи зажигались, по окончании—задувались. Тогда распространялся приятный чад, медвяный...