Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия

Перейдем еще к одной версии образа севильского соблазнителя, постановке оперы Моцарта Н. Хютнером, (Баварская опера, Мюнхен, 2006). Впервые она была поставлена режиссером в 1994 г. на основе пражской версии партитуры. Сценография выдержана в минималистском стиле. Наиболее ярким моментом спектакля стала лошадь, «которая совсем не драматично сопровождала вход Каменного гостя, создавая диссонанс, способный вызвать ночные кошмары». (M. Bieber, A Giovanni as he should be [электронный ресурс] URL: http://www.simonkeenlyside.info/index.php/performances/performances-opera/don-giovanni-mozart/2006-2-munich-don-giovanni) Тем не менее, спектакль был успешен, в основном благодаря качественной музыкально составляющей, и прежде всего образу главного героя в исполнении Саймона Кинлисайда, который «…способен на все: на томную соблазнительность (в чем, к сожалению, не преуспел музыкант, играющий на мандолине), на раскаты фортиссимо, на великолепные речитативы, на пианиссимо, которое легко достигало люстры на потолке и даже на блестящую игру. Таким и должен быть Джованни – большая черная дыра, притягательности которой не дано избежать никому». (Don Giovanni [электронный ресурс] URL: http://www.simonkeenlyside.info/index.php/performances/ performances-opera/don-giovanni-mozart/2006-2-munich-don-giovanni/) Эта притягательность лишена властности и силы, характерных для романтического и загадочного героя в стиле Гофмана – С. Кинлисайд показывает «элегантного соблазнителя, который знал, как завоевывать женщин мягкостью голоса и очарованием легато». (Don Giovanni [электронный ресурс] URL: http://www.simonkeenlyside.info/ index.php/performances/performances-opera/don-giovanni-mozart/2006-2-munich-don-giovanni/). Возможно, такая трактовка образа – ответ на тезис Гидденса об исчерпанности соблазна: в данном случае соблазн не разрушен, но обретает новое лицо, становясь менее агрессивным и драматичным, но более соответствуя той атмосфере сексуальной пермиссивности, которая превращает соблазн и последующую победу в очередную смену партнеров, не затрагивающую глубоко ни одну из сторон.

Остановившись на некоторых интерпретациях персонажа исполнителем, обратимся к тому, как он определяет суть этого неуловимо-изменчивого героя, которого ему пришлось воплощать в столь разных постановках с разными режиссерскими стратегиями. «На какое животное похож Дон Джованни? На комара?… Его часто сравнивают с тигром, и этот вовсе не глупость. Существуют изображения тигров, сделанные во времена Моцарта, где вы находите черты, сходные с теми, которыми обладает Дон Джованни. Он – типичное «дитя» Просвещения, времени, когда обсуждение вопросов ответственности и морали было совершенно новым. Как вы не можете осуждать животное за то, что оно животное, так и Дон Джованни – он то, что он есть, и он об этом говорит. Поэтому я считаю, что животное напряжение в его характере совершенно оправданно, но нельзя это преувеличивать, поскольку в нем много всего другого… его нельзя воспринимать в черно-белых тонах, и в этом он ближе к жизни: театр здесь становится подлинным отражением жизни». (S. Keenlyside. Don Giovanni – a Mosquito [электронный ресурс] URL: http://www.simonkeenlyside.infb/index.php/ interviews-artides/2006-interviews-artides/2006-05-16-tages-anzeiger-don-giovanni-a-mosquito/)