Философия переннис

И одного разбойника отпустили, а Иисуса убили. В чем было преступление этого человека? Его преступлением было то, что он был счастлив среди людей, которые не знали, что такое счастье. Его преступлением было то, что он был правдив среди людей, которые жили во лжи. Его преступлением было то, что он имел глаза среди людей, которые были слепы. И эти слепые были задеты, они всегда бывают обижены.

Они обижались на Пифагора. Они обижаются на меня! Они всегда бывают задеты. И причина проста: когда такой человек, как Иисус или Пифагор, ходит среди людей, его высота заставляет их почувствовать себя пигмеями; его глубина заставляет их почувствовать себя настолько поверхностными, что они не могут простить его. Они должны уничтожить этого человека. У них такое чувство, что этот человек обижает их, вредит им, потому что: "Если он смог обрести такое блаженство, то почему не я? Если он может жить в царстве Бога, то почему не моту я?" Возникает огромная зависть.

Это странно. Когда есть человек, исполненный блаженства, людям следовало бы учиться этому искусству — но они, напротив, начинают ревновать. Они становятся настолько завистливыми, что в них рождается огромная жажда убийства.

Известно счастье лишь немногим; страстей игрушки,

То вверх, то вниз броваст их враждебная волна

В безбрежном море; кружатся они вслепую,

Не в состояньи буре противостоять иль сдаться.

Это образ жизни так называемого нормального человека — он вовсе не нормален. Будда нормален, Пифагор нормален — они естественны, а потому нормальны. Но у слова "нормальный" есть также и другое значение: оно происходит от слова "норма" — "среднее". В обычном языке "нормальный" означает "средний". Тогда Будда анормален; он не нормален, он не соответствует норме. Тогда Пифагор анормален. И миллионы людей, которые считаются нормальными, совсем не нормальны, потому что они неестественны. Их большинство, это правда, но истина не нуждается в голосовании; она не зависит от голосования.

Галилей был одинок, когда сказал, что Земля движется вокруг Солнца, а не наоборот. Тысячелетия весь мир верил, что Солнце движется вокруг Земли. В языке до сих пор остались старые привычки: мы говорим "восход", "закат" — до сих пор. И я думаю, что это так и останется. Солнце никогда не встает и не садится, оно просто есть; только мы постоянно движемся и движемся вокруг него. Когда Галилей в первый раз сказал это, конечно, церковь и государство были задеты. Его заставили прийти в суд, и священники потребовали, чтобы он отрекся: "Как ты посмел? Миллионы людей верили так во веки веков. Как это может быть, чтобы так много людей ошибалось, а ты один был прав? Ты сошел с ума? Что ты за эгоист?"

Должно быть, Галилей был необычайно прекрасный человек, без всякой патологии. Он сказал: "Хорошо, тогда я отрекаюсь. Но мое отречение ничего не изменит — Земля все равно будет постоянно вращаться вокруг Солнца. Мое отречение ничего не изменит. Я могу извиниться. Я могу сказать: "Да, Солнце вращается вокруг Земли", но позвольте мне напомнить, от этого абсолютно ничего не изменится. Все останется так, как есть".

Ему говорили: "Как может ошибаться так много людей?"

Но истина не зависит от голосования. Вопрос не в том, сколько людей в нее верит. Она всегда была индивидуальным опытом. Пифагор знает ее — он пережил ее. Знание зависит от его опыта, а не от ваших голосов. Истину нельзя определить демократическим путем. Истина все еще остается аристократичной, поскольку она основывается, коренится в индивидуальном опыте; она не принадлежит толпе и стаду.

Известно счастье лишь немногим; страстей игрушки…

А каково положение обычного человека в мире?

То вверх, то вниз бросает их враждебная волна…

Вы можете наблюдать за собственным умом — в каком состоянии вы живете. У вас не один ум — первое, что нужно понять — у вас много умов. У вас не одно "я", у вас много-много маленьких "я". Внутри вы — толпа. Снаружи — толпа и внутри — толпа. Вы действительно переполнены толпой! Вы полипсихичны; в вас существует множество умов. И вы можете увидеть это: сейчас вы так любите, а в следующий миг вы полны такой ненависти. У вас нет никакой индивидуальности, в вас нет никакой целостности. Сейчас вы можете быть доверчивы, а в следующее мгновение вы абсолютно недоверчивы — потому что в первый момент в вас действует один ум, а в следующий момент в вас главенствует другой ум. Вы похожи на вращающееся колесо: в этот миг на вершине одна спица, в следующий миг она уходит, и наверху оказывается другая. И это продолжается, это колесо продолжает вращаться.

Перед сном вы решаете: "Завтра я встану в пядь утра". В пять часов вы говорите: "Какая чепуха — кому это нужно?" Вы поворачиваетесь на другой бок, натягиваете одеяло и засыпаете. Наутро вы снова раскаиваетесь. Вы говорите: "Что случилось?"

И вы делаете это всю свою жизнь: решаете и отменяете. На самом деле, происходит вот что: в пять часов того ума, который решал вечером, нет на месте. Это другой ум говорит: "Какая чепуха! Кому это нужно?"