Философия повседневных вещей, 2011

Книга - объект фундаментальной культурной ностальгии, исчезающее, как может показаться, явление. С появлением электронных носителей информации, снижением объемов выработки лесоперерабатывающей промышленности, общей виртуализацией быта судьба бумажной книги выглядит почти решенной. В современных квартирах редко найдешь настоящую библиотеку, даже в качестве предмета показной гордости книга уже не котируется (это место занимают коллекции DVD, дорогая аудио-, видео- и компьютерная техника и т. п.).

Судя по ценам в книжных магазинах, «живая» литература давно превратилась в предмет роскоши. В голливудских триллерах частенько приходится встречать сюжет, в котором опасного маньяка разоблачают по регистрации в библиотеке (где тот находит редкие книги и цитаты, оправдывающие его преступления). Так, в фильме Дэвида Финчера «Семь» (Se7en, 1995) маньяк (персонаж актера Кевина Спейси) прокалывается именно на своей любви к чтению, а молодой полицейский (персонаж Бреда Питта) демонстрирует «нормальную» реакцию на вынужденное знакомство с «Божественной комедией»: «Проклятый Данте! Паршивый гомосексуалист

67

со своими стихами!» Не слишком утрируя эту установку повседневного сознания, можно сказать, что в наше время в библиотеки записываются только ненормальные (научные работники и прочие «ботаники», несомненно, относятся к этой категории).

Маргинальность книжной культуры подтверждается и ничтожно низкими тиражами настоящей литературы (средний тираж издания для всемирно известного философа в России -три-пять тысяч экземпляров, а обычная вузовская монография вообще насчитывает жалкую сотню экземпляров).

После объявленной полвека назад «смерти Автора» определенно наступила эпоха «смерти Читателя». Нынешних детей очень трудно приучить к чтению, нынешние взрослые давно перешли на режим беглого даже не чтения, а скольжения - по заголовкам информационных сайтов и рубрик. По себе замечаю, как трудно стало читать не расфасованный на отдельные фрагменты целый текст, не снабженный к тому же иллюстрациями.

Я сам испытываю некоторое чувство вины, когда рекомендую своим знакомым прочитать целиком большую статью. А еще - встречная реакция - тоже испытываю чувство неудовольствия, когда приятель бросает тебе ссылки на какие-то солидные материалы. «Чукча не читатель, чукча - писатель» - как говорилось в старом советском анекдоте. Нынче все производят тексты - в социальных сетях, в «Живых журналах», в эсэмэсках... Вот только кто будет все это читать?

Половину детства я провел в читальных залах или просто дома с книгами. Золоченые корешки «Библиотеки приключений», беленькая суперобложка серии «Всемирная литература», потертые переплеты книг Жюля Верна, Майн Рида, Александра Беляева, Эдгара По, Рэя Бредбери, а потом и литература посерьезней: Бальзак, Золя, Толстой, До-

68

КНИГА

стоевский, Драйзер. - герои и события этих книг значили для меня больше, чем домашние или школьные дела. Бывало, я просто сбегал с уроков в читальный зал. Особенно -с уроков физкультуры, на которых на нас дышал перегаром и проклинал всех пожилой гестаповец прыжков и подтягиваний по кличке Сундук с клопами (так звучало его фирменное ругательство). Книга была моим персональным укрытием от всего, что доставало на улице и дома. Я прятался подальше и погружался с головой в страницы с приключениями капитана Блада, секретами «Таинственного острова», догадками Шерлока Холмса.

Может быть, книги по-настоящему читаются только в детстве? Только тогда ты живешь воображаемыми событиями, полностью растворяешься в героях. А, возможно, для взрослых такую же эйфорию вызывает написание книг. Увидеть свой текст напечатанным в сотнях и тысячах экземпляров вкупе с фотографией себя любимого на задней сторонке обложки. А еще восторженные отзывы на книгу, автограф-сессии, упоминания в обзорах, топах и рейтингах, гонорары. Вот только слишком много желающих потеснить классиков на книжной полке. В духе теории американской мечты каждый соискатель писательских лавров стремится попасть сначала в первый в своей жизни лонг-лист, а потом взлететь по восходящей лесенке регионального, национального и мирового признания.

Так что с этой точки зрения смерть литературоцентрист-кому сознанию не грозит. По состоянию на январь 2010 года на сайте http://www.proza.ru/ зарегистрировано около 110 000 «прозаиков» (притом что, по моим субъективным ощущениям, в нынешней России лишь пара десятков человек пишет высококачественную прозу), а на сайте http://www. stihi.ru/ - свыше 330 000 «поэтов». Перепроизводство авто-

69