Философия пожизненного узника. Исповедь, произнесённая на кладбище Духа

А вот чего напрочь лишено это большинство – так это хоть небольшого критического взгляда на себя со стороны, ведь так приятно жить самообманом и считать себя вполне себе хорошими людьми…

Никто ничего не потеряет оттого, что я замолчу. И мне не дано слабыми словами развеять мрак в душах, который пребывает там от сотворения мира. Но всё равно жила я не напрасно.

Воспоминание о любви

Обычно запоминаются на всю жизнь какие-то моменты, связанные с любовью – или мы любили, или нас любили, потому что воспоминания эти очень яркие и трогательные (а иногда трагические). Вот и я вспомнила происшедшее уже довольно давно, лет 10 назад.

Я тогда уже потеряла квартиру, в связи с чем мне пришлось «приземлиться» в глухой деревне, где когда-то был куплен по дешёвке крестьянский домик. Там жило несколько старух и один мужик-алкоголик. И вот этот алкоголик отдал на сохранение одной корыстной старухе небольшую сумму, полученную им от государства (за что – теперь уже не суть важно). И эта старуха, чтобы не возвращать ему назад эти жалкие несколько тысяч рублей, улучила момент и выволокла его на мороз. Всё это мной описано в рассказе «Леди Макбет Сандовского уезда»

После алкоголика осталась кошка. Она пришла, чтобы окотиться, ко мне в погреб. Я про это поначалу даже не знала. Узнала только, когда услышала их писк. В деревне к животным относятся ужасно, не буду тут описывать все случаи жестокого обращения с ними, а то расстроюсь и не допишу этот рассказ. Я этой кошке еще при жизни алкаша часто носила еду, к тому же я слышала разговоры старух, в которых они выясняли, кому из них топить котят. А животные чувствуют куда больше, чем мы про них думаем. Вот инстинкт и привел кошку в единственное безопасное место – под мою защиту.

На беду, мне надо было куда-то ехать тогда. А котята были совсем маленькие, они еще сосали маму. Я затянула свой отъезд на сколько это было возможно, но дольше тянуть было нельзя. И я подумала: захотят выжить – выживут. Я купила им по дороге вкусного творожка и деревенской сметанки. Ночевать пришлось в гостинице при вокзале, и я пронесла их туда в сумке тайком, всех семерых. Это было легко – они были совсем крохотными. И конечно, проголодавшись, они стали есть то, что я им предложила…

А любовь, про которую я упомянула вначале, случилась ночью. Один из котят заполз ко мне на шею и стал мурлыкать. Да он и мурлыкать как следует еще не умел! Но меня потрясло, что такое крошечное существо уже умеет любить.

Я ехала через Москву, где провела весь день, ожидая поезда. Там на Арбате есть зоомагазин, и я, встав неподалеку, быстро и легко пристроила всех котят. То ли место там такое удачное, то ли рука у меня лёгкая. Еще и денег дали.

Одни и те же грабли

К людям я относилась, в общем, индифферентно. Они не вызывали у меня особых эмоций, ведь они не имели ко мне никакого отношения. С детства я жила в какой-то духовной герметической капсуле, которая наглухо отгораживала меня от всего мира. Нет, я вовсе не была аутисткой, на протяжении всей моей жизни у меня даже появлялись замечательные друзья, с которыми я с удовольствием общалась.

Но вот наступила эта самая «собачья старость», а с ней и болезни и одиночество, потому что друзья и любимые люди уходили один за другим во мрак… Впрочем, поскольку я всегда была человеком самодостаточным, я переносила это естественное в моем возрасте состояние не так уж болезненно. И я всегда знала, что стоит мне только протянуть руку, и я перестану быть одна. Но почему-то я к этому совершенно не стремилась. Возможно, я боялась, что не перенесу всего того, чем обильно награждают нас те, с которыми близко общаешься – погружением в их проблемы, которые меня совершенно не интересовали. Я даже книги перестала читать – ведь ничего заслуживающего внимания люди мне предложить уже не могли, всё, что от них могло исходить, я знала наизусть.

Общалась я в основном в интернете, что ни к чему меня не обязывало (как и моих виртуальных знакомых). И такое поверхностное общение меня вполне удовлетворяло. Люди приходили и уходили. Но вот года два назад появилась тетка, которая вцепилась в меня бульдожьей хваткой, как я ни пыталась от нее отделаться.

Я сама себе удивлялась: еще никогда никто не вызывал у меня такого немыслимого отвращения и даже омерзения. Всё внутри меня просто вставало на дыбы, когда она начинала нести свой редкий отборный бред. Я думаю, что при этом она не была уж так уж намного глупее большинства. Но большинство-то меня не трогало! А эта дегенератка с пропитыми мозгами (опять же она пила не сильнее, чем большинство нашего населения) не давала мне покоя днем и ночью. Стоило мне на какое-то время от нее избавиться, вдруг она как по волшебству возникала ниоткуда опять.