Философия права

Таким образом, концепция права, отвечающая требо­ваниям современного гражданского общества, — это философия правозаконности — гуманистическо­го права, которое призвано господствовать править в обществе.

Достоинства формулы.

Правозаконность потому мо­жет стать итоговой характеристикой философии гумани­стического права, ее символом, что по самой своей сути приведенное положение в сжатом ("свернутом") виде со­держит все главные ее особенности, о которых говорится в этой главе.

В то же время хотелось бы заострить внимание на том, что при всех новых смысловых нагрузках и оттенках рас­сматриваемой формулы она остается положением о закон­ности. А законность, при всех исторически происходивших с ней метаморфозах (в том числе и таких, о которых пойдет речь в следующей главе, — "революционная законность", "социалистическая законность"), остается именно законно­стью, порядком, строем или устройством строжайшего со­блюдения действующего позитивного права, выраженного в законах, других юридических источниках. А коль скоро в современном гражданском обществе правовой порядок, или, иначе говоря, правовое устройство, призванные выражать законность, основываются на гуманистическом праве и, стало быть, прежде всего на естественных неотъемлемых правах человека, то и сам строй юридических отношений должен приобретать своего рода естественно-природный характер. То есть становиться столь же необходимым и жестким, как и сама природа.

Поразительно в этом отношении совпадают взгляды юриста и философа.

Знаменитый российский правовед Н.М. Коркунов пола­гал, что прочный общественный строй предполагает уста­новление такого правового порядка, который "будет подчинять себе стремление отдельных личностей с такой же безуслов­ностью и беспощадностью, как законы природы"[130].

С еще большей, притом глубоко философской, основа­тельностью развернул свои суждения по рассматриваемо­му вопросу Шеллинг, когда он как раз и выдвинул уже упомянутую ранее идею о правовом устройстве как о "вто­рой природе" (не упустим из виду и то, что все эти сужде­ния философ связывает со свободой человека).

Шеллинг прежде всего делает акцент на том, что "сво­бода должна быть гарантирована порядком, столь же яв­ным и неизменным, как законы природы"[131]. В этом же ключе строится мысль автора, когда он пишет: "...то, что служит защите и обеспечению права, не должно зависеть от случая"[132]. И вот, по Шеллингу, порядок, гарантирующий свободу, должен быть как бы второй природой — притом высшей природой, в которой господствует правовой закон. Шеллинг пишет: "Над первой природой должна быть как бы воздвигнута вторая, и высшая, в которой господствует закон при­роды, но совсем иной, чем в зримой природе, а именно закон, необходимый для свободы"[133], — причем — такая природа, такая "железная необходимость", которая "стоит над" че­ловеком и "сама направляет игру его свободы"[134].

Учитывая вышесказанное, надо отдавать себе отчет в том, что общие рассуждения о праве в самом высоком (гуманистическом) его значении мало чего стоят, если идея права не соединена, не спаяна накрепко с идеей законно­сти — такого правового устройства, которое функциониру­ет столь же твердо, непоколебимо, явно и неизменно, как закон природы. То есть — как правозаконность!

Обратимся теперь к основным положениям, которые образуют философию гуманистического права — звеньям и признакам идеи правозаконности.

"Личностное" право.

Иначе — Право Человека, в отношении которого можно уже сейчас фиксировать важные юридические признаки (не везде, понятно, полностью раз­вернувшиеся), характерные для правозаконности, для со­временного гуманистического права в только что отмеченном качестве, то есть как "личностного" права.

Среди этих признаков заслуживает особого внимания тот, который уже был выделен выше, — приобретение об­щепризнанными неотъемлемыми правами человека непосред­ственного юридического значения — ив виде юридической реальности, и в виде соответствующих идей — как централь­ного звена всей национальной юридической системы.

В этой Связи следует признать, что в случаях, когда граждане руководствуются требованиями прав человека, но по данным вопросам в национальной юридической системе имеются иные законодательные установления, поведение граждан, опирающееся на общепризнанные права челове­ка, не может служить основанием для возложения на лицо юридической ответственности.

Ситуации подобного рода в российском обществе воз­никли в 1995—1997 годах по делу Мирзоянова и по делу Никитина, обвиненных в разглашении государственной тай­ны. В том и в другом случаях привлеченные к уголовной ответственности лица были освобождены от уголовной от­ветственности. И все же нетвердая линия по этим делам правоохранительных органов и колебания в общественном мнении — свидетельство того, с каким трудом начала гума­нистического права находят признание в жизни российско­го общества.