Философия права

Это определение просто, ясно и вполне приложимо ко всем явлениям. Если мы за исходную точку возьмём не субъективное, а объективное право, то мы придём к тому же результату, ибо всё содержание юридического законодательства состоит в определении прав и обязанностей лиц, следовательно, их свободы с её границами и вытекающими отсюда отношениями. Это и есть то, что закон призван определить и что поэтому составляет основное начало права. Можно было думать, что эти начала утверждены на таких крепких логических и фактических устоях, что сомневаться в них нет возможности. А между тем, в новейшее время они откинуты и преданы забвению. Свобода по существу своему есть метафизическое начало, а потому, с отрицанием метафизики, пришлось и его подвергнуть изгнанию. Вместо свободы основным началом права признаётся интерес. Метафизическая идея заменяется практической пользой.

Это начало не ново. Ещё скептическая школа, особенно в лице Бентама, пыталась утвердить на нём всё здание права. Но только в наше время оно получило полное развитие и сделалось господствующим в науке.

Однако это изгнание метафизической идеи и замена её началом практическим имели весьма печальные последствия. Все юридические понятия перепутались, что в приложении ведёт к беспрерывным недоразумениям. Если юристы-практики не сбились окончательно с толку, то это происходит единственно оттого, что они исполняют закон, как он есть, т. е. как определение прав и обязанностей, а не так, как требуется теорией, заменяющей право интересом. В действительности эти два понятия совершенно разные. Человек может иметь большой интерес в вещи, на которую он не имеет никакого права, и очень малый интерес в такой, которая ему принадлежит. Законодатель вовсе даже не входит в эти соображения. Устанавливая известные права, общие для всех, например, право собственности, он не определяет, что кому должно принадлежать и что люди должны делать из тех вещей, которые они приобретают. Он устанавливает только общие способы приобретения и защиты, а как этим пользуются люди, это их дело; это – область их свободной воли. Они не должны только нарушать чужих прав и определённых законом требований общественной пользы. Точно так же и судья, когда ему приходится разрешать столкновение двух прав, не спрашивает, чей интерес больше, а чьё право лучше. Интерес бедняка в украденной вещи может быть несравненно больше интереса собственника, но судья всё-таки решает, что вещь принадлежит не ему, а собственнику, и вор подвергается наказанию за присвоение чужого добра. Если скажут, по примеру Бентама, что тут примешивается интерес всех других собственников и всего государства, интерес, заключающийся в том, чтобы кражи не оставались безнаказанными, и чтобы право собственности сохранялось незыблемо, то этот интерес состоит именно в том, чтобы охранялось право как нечто отличное от интереса. Надобно, чтобы каждый знал, что ему принадлежит, и был твердо уверен, что его достояние не будет у него отнято. Общество состоит из лиц, и для всех их в высшей степени важно, чтобы области, предоставленные свободе каждого, были точно разграничены и охраняемы законом, а в этом и заключается задача права.

Есть, однако, случаи, когда право определяется интересом. Это бывает там, где само лицо является представителем известного интереса. Такого рода отношения встречаются во всех человеческих союзах. В области семейных отношений опекун является заместителем малолетнего или слабоумного; в гражданском обществе лицо является представителем корпорации, в государстве – представителем власти. И тут субъективное право остаётся выражением воли этого лица, которая одна может привести его в действие; содержание закона составляют всё-таки права и обязанности лиц. Поэтому общее определение приложимо и здесь. Но объём и границы этих прав и обязанностей определяются тем интересом, который лица призваны защищать. Важнейшее приложение эти понятия находят там, где определяющим началом является интерес общественный. На этом, как увидим, основано существенное отличие публичного права от частного. В первом лицо является представителем целого, которое возводится на степень юридического лица, обладающего известными правами, во имя известного интереса; во втором лицо остаётся само себе целью и действует на основании естественно принадлежащей ему свободной воли. Последнее составляет естественное основание права; первое же является плодом искусственной юридической конструкции. К этому мы возвратимся ниже.