Философия права. Учебник для вузов

Классовое право, таким образом, представляет собой у Рейснера тот же самый классовый интерес, психически "переживаемый" и словесно обозначаемый в особых идеологических выражениях ("справедливость", "равенство", "неравенство"). Поскольку эти классовые психическоидеологические представления о "справедливости" в концепции Рейснера лишены адекватного содержания (свободы) и объективного мерила правового равенства (всеобщего масштаба и равной меры формального равенства индивидов, равной меры свободы для различных лиц), постольку такая "справедливость" фактически оказывается пустой и всеядной "идеологической формой" (вербальным идеологическим клише, словесной оболочкой) для любого классового интереса.

Подобная подмена справедливости классовым интересом лишает ее правового качества. Вопреки утверждениям Рейснера об отличии справедливости от целесообразности классовая справедливость (и классовое право в целом) оказывается у него по существу тождественной классовой целесообразности (классовой власти и политике). Классовое право в его концепции — это фактически та же классовая политика, но лишь переживаемая, представляемая, выражаемая и осуществляемая в особых "идеологических" словах ("справедливость", "равенство", "неравенство"), которые лишаются своего адекватного объективного смысла и наделяются нужным (классово-целесообразным) для соответствующего случая содержанием.

Усилия Рейснера обосновать наличие пролетарского права посредством психологической концепции субъективного классового права оборачиваются, как и попытки сторонников иных концепций пролетарского права, в конечном счете девальвацией права как права. Всем этим подходам присущ один и тот же порок: для того, чтобы доказать наличие пролетарского права, в них предварительно нечто неправовое выдается за право. То, что т. н. пролетарское право — это право, "доказывается" игнорированием сути и специфики права вообще.

Уже в 20-е годы (Стучка, Пашуканис и др.) и в последующее время (Вышинский и др.) правовые взгляды Рейснера были подвергнуты критике за "уступки" психологизму и идеализму, отрыв права от политики и государства, трактовку советского права в качестве компромисса различных систем классового права, в том числе и буржуазного, толкование права как идеологии "справедливости" и "равенства", признание (вопреки марксистской традиции) наряду с буржуазной также и "пролетарской юридической идеологии" и т. д.

При этом явно преувеличивался "немарксизм" Рейснера, замалчивался и игнорировался его вклад в советскую правовую теорию и практику. Ведь как бы то ни было, но именно при содействии и под влиянием рейснеровской психологической концепции субъективного пролетарского права в нужный для новой власти момент и в очень удобном для нее виде были сформулированы положения Декрета № 1 о пролетарском "революционном правосознании" и т. д. Кроме того, к Рейснеру восходит и ряд ключевых понятий ("социалистическое право", "социалистический правопорядок" и т. д.), которые в дальнейшем, в 30-е и последующие годы, в том или ином толковании вошли в арсенал марксистского правоведения.

Со своей стороны, Рейснер отмечал, что критики его трудов не знакомы с их содержанием, не поняли и не оценили их значение в плане развития марксистского учения о праве как идеологическом явлении. Защищая свой подход как подлинно марксистский, он, в свою очередь, обвинял зарождавшуюся марксистскую теорию права в "экономизме", игнорировании специфики правовой и политической надстройки, непонимании идеологической природы права, его классово-психологических свойств, неправильном толковании классового характера права, отождествлении права и власти, права и государственного законодательства и т. д.

Вообще марксистские теоретики до и после революции, по мнению Рейснера, основное внимание уделяли вопросам государства и религии, -оставив без должного критического анализа правовую идеологию — "опиум права", "правовую заразу", "правовой яд"[340].

Рейснер, отвергая претензии Стучки, "будто бы в истории правоведения ему первому удалось совершить крупное научное открытие, установить классовый принцип права и этим, что называется, обосновать марксистскую науку о праве", замечает: "Как мы уже могли убедиться из обзора даже буржуазной литературы, классовый принцип в праве, как и во многих других областях, был открыт не тов. Стучкой так же, как, по признанию Маркса и Ленина, он был открыт вообще не ими, но задолго до них буржуазной наукой"[341].