Философия права. Учебник для вузов

О тогдашней и последующей практике "революционной законности", кстати говоря, всегда так или иначе ориентированной на политику, мы теперь очень хорошо знаем. Но знаем и то, что в условиях отсутствия права ничего другого и быть не могло.

В порядке "самокритики" Стучка в это время каялся в том, что находился "под влиянием буржуазной социологической школы права" в период работы над книгой "Революционная роль права и государства" и при формировании определения понятия права в 1919 г.[396] Происхождение недостатков советской теории права он объяснял следующим образом: "По вопросу о государстве всю работу за нас уже сделал Ленин. По вопросам права мы вынуждены были начать с общей теории права"[397].

Общую ситуацию в теории права и в отраслевых науках в конце 1930 г. он характеризовал как кризисную ввиду отсутствия единства в понимании права, соответствующей "генеральной линии" на правовом фронте. "У нас, — заметил он, — на основе отдельных (часто вырванных случайно) фраз или опечаток, неверных или сомнительных цитат идут взаимные обвинения в уклонах и загибах, а собственной генеральной (для нашей правовой работы и борьбы) линии пока что нет. Эта линия должна быть широкой конкретной программой на твердых основах единой платформы"[398].

Такая "генеральная линия", по мысли Стучки, должна основываться на т. и. "трех китах" марксистской трактовки права — признании революционной диалектики, классового характера всякого государства и права и трактовки именно "общественных отношений, а не нормы (статьи закона) как основы права"[399].

Попытка выработки такой единой "правильной" позиции и линии (по аналогии с "генеральной линией" в политике) в вопросах правопонимания была вскоре предпринята на I Всесоюзном съезде марксистов-государственников и правоведов в 1931 г. Правда, среди участников съезда доминировали сторонники Пашуканиса и резолюция съезда была принята по докладам Пашуканиса и Я. Бермана[400].

Как Стучка, так и Пашуканис были охарактеризованы в резолюции как "виднейшие представители марксистско-ленинской теории права"[401]. Признание их вклада сочеталось с перечислением ряда недостатков их концепций.

Призывая к "резкому повороту" от абстрактной теории к вопросам социалистического строительства, резолюция поясняла: "Нужно перенести центр тяжести из области чисто правовой, чисто юридической на вопросы государства, диктатуры пролетариата, классовой борьбы"[402].

Направления и ориентиры такой политизации теории и практики советского права в духе текущих задач диктатуры пролетариата, сформулированных в партийных решениях, были указаны уже в докладе Пашуканиса. Критикуя в данной связи положения Стучки о трех формах права (в виде правового отношения, закона и идеологии), Пашуканис, в частности, заметил, что этот подход "мешает понять тот факт, что право есть форма политики господствующего класса, которая проводится через аппарат государственной власти. А это в особенности нельзя забывать при анализе проблем советского права, так как в период диктатуры пролетариата активносознательное воздействие со стороны государства приобретает решающее значение"[403].

Такая политизация правопонимания сочеталась в резолюции съезда с признанием "особого качества" советского права как бесспорной основы для всей теории советского права. Это "особое качество" советского права, по утверждению авторов резолюции, вытекает из его классового существа, из факта пролетарской революции, установившей диктатуру пролетариата, из факта национализации земли и основных средств производства, из ведущей роли социалистического сектора и из перспективы победы социалистических элементов над капиталистическими.

Иначе говоря, за "особое качество" советского права резолюция выдает нечто неправовое, что-то такое, что исключает правовой принцип формального равенства и право вообще. Признание такого "особого качества" у советского права по существу равносильно утверждению: "особое качество" советского права состоит в том, что оно отрицает всякое право.

В данной связи весьма показательно, что принцип правового равенства ("применение равного масштаба к неравному") как "пережиток" буржуазной формы права остается за рамками "особого качества" советского права. Так, авторы резолюции, говоря о единстве советского права (и о единстве системы советского права), подчеркивают: "Это единство советского права не уничтожается ни пережитками буржуазной формы права (применение равного масштаба к неравному), ни наличием на определенных этапах частнособственнических или капиталистических отношений, которые допускаются советскими законами не с целью их увековечить, а с целью их преодолеть и в конечном счете ликвидировать"[404].