Философия права

В этом деле всемирного духа государства, народы и индивидуумы выступают в их особенном определенном начале, имеющем свое истолкование и свою действительность в их строе и во всем протяжении их состояния; сознавая это истолкование и эту действительность и будучи погружены в свои интересы, государства, народы и индивидуумы суть вместе с тем бессознательные орудия и органы того внутреннего дела, в котором эти образы преходят, но дух сам по себе подготовляет и осуществляет для себя переход в свою ближайшую высшую ступень.

§ 345

Справедливость и добродетель, несправедливость, насилие и порок, таланты и их дела, малые и большие страсти, вина и невинность, великолепие народной и индивидуальной жизни, самостоятельность, счастье и несчастье государств и отдельных лиц имеют свое определенное значение и свою определенную ценность в сфере сознательной действительности и находят в ней свой приговор и свою, однако, несовершенную справедливость. Но всемирная история стоит вне этих точек зрения. В ней тот необходимый момент мирового духа, который есть в данное время его ступень, получает свое абсолютное право, и живущий в этом моменте народ и его дела получают свое исполнение, и счастье, и славу.

§ 346

Так как история есть образование духа в форме события, непосредственной природной действительности, то ступени развития наличны как непосредственные природные начала, и так как последние природны, то они как некая множественность внеположны друг другу, и, следовательно, на долю одного народа приходится одно из _{356}этих начал, – это его географическое и антропологическое существование.

§ 347

Народу, обладающему таким моментом как природным началом, поручено его исполнение в поступательном шествии развивающегося самознания мирового духа. Он во всемирной истории для данной эпохи – господствующий народ, и лишь однажды он может (§ 346) составить в ней эпоху. Пред лицом этого его абсолютного права быть носителем ступени развития мирового духа, в настоящее время духи других народов бесправны, и они, равно как и те, чья эпоха минула, не идут больше в счет во всемирной истории.

Примечание. Специальная история всемирно-исторического народа содержит в себе частью развитие его начала, начиная с его детского нераскрытого состояния до его расцвета, когда он, достигши свободного нравственного самосознания, вмешивается в ход всемирной истории, частью же также период упадка и разложения, ибо таким образом в этом упадке и разложении обозначается в нем выступление высшего начала, как представляющего собою лишь отрицание его собственного начала. Таким образом намечается переход духа в это высшее начало и, значит, переход всемирной истории к другому народу. Это – период, начиная с которого первый народ потерял тот абсолютный интерес, который он раньше представлял собою; он, правда, еще и тогда воспринимает в себя положительно это высшее начало и внедряет его в себя, но оно не действует в нем с прежней имманентной живостью и свежестью; он может потерять свою самостоятельность, но он может также продолжать свое существование или прозябание как особенное государство или круг государств и возиться, носимый случаем, с многообразными внутренними попытками преобразований и внешних войн.

§ 348

Во главе всех действий, а, следовательно, также и всемирно-исторических действий стоят индивидуумы в качестве осуществляющих субстанциальность субъективностей (§ 279). Они являются живыми воплощениями субстанциального деяния мирового духа и таким образом непосредственно тожественными с этим делом, но оно остается для них самих скрытым и не является их объектом и целью (§ 344); и не современниками воздается им честь этого дела, не от них они получают за него благодарность (там же), и не воздает им эту честь и эту благодарность также и общественное мнение потомства; в качестве _{357}формальных субъективностей они лишь получают от этого общественного мнения свою долю как бессмертную славу.

§ 349

Народ сначала еще не есть государство, и переход семьи, орды, племени, массы и т.п. в государство составляет в нем формальную реализацию идеи вообще. Без этой формы ему в качестве нравственной субстанции, каковая субстанция он есть в себе, недостает объективности, обладания для себя и для других всеобщим и общезначимым наличным бытием в законах как мысленных определениях, и он поэтому не получает признания; его самостоятельность, не обладая объективной законностью и будучи самой по себе прочной разумностью лишь формально, не есть суверенность.