Философия права

Прибавление. Все вещи могут стать собственностью человека, так как он есть свободная воля и, как таковой, есть в себе и для себя, а противостоящее ему не обладает этим свойством. Поэтому каждый имеет право сделать свою волю вещью или вещь своей волей, т.е. _{72}другими словами, упразднить вещь и переделать ее в свою, ибо вещь как носящее характер внешнего не имеет самоцели, она есть не бесконечное соотношение с собой самой, а нечто внешнее самой себе. Такое же внешнее представляет собою живое существо (животное) и постольку оно само есть вещь. Лишь воля есть бесконечное, абсолютное в отношении всего другого, между тем как другое, с своей стороны, лишь относительно. Присвоить себе, следовательно, означает, в сущности говоря, манифестировать верховенство моей воли в отношении к вещи и обнаружить, что последняя не есть в себе и для себя, не есть самоцель. Это манифестирование совершается посредством того, что я вкладываю в вещь другую цель, чем та, которую она непосредственно имела; я даю живому существу как моей собственности другую душу, чем та, которою оно обладало раньше; я даю ему свою душу. Свободная воля есть, следовательно, идеализм, который не считает вещей, каковы они суть, чем-то, что есть в себе и для себя, между тем как реализм объявляет их абсолютными, хотя они и находятся в форме конечности. Уже животное не разделяет больше этой реалистической философии, ибо оно пожирает вещи и этим доказывает, что они не абсолютно самостоятельны.

§ 45

Нахождение чего-то в моей, самой по себе внешней, власти составляет владение, равно как и особенный аспект, – именно, то обстоятельство, что побуждаемый естественными потребностями, влечениями и произволом, делаю нечто своим, – есть особенный интерес владения. А тот аспект, что я как свободная воля для себя предметен во владении и только теперь благодаря этому, есмь действительно свободная воля, составляет истинное и правовое во владении, определение собственности.

Примечание. Обладание собственностью представляется средством по отношению к потребности, когда эту потребность делают исходным пунктом. Истинное же взаимоотношение состоит в том, что с точки зрения свободы собственность как первое наличное бытие последней есть сама по себе существенная цель.

§ 46

Так как в собственности моя воля становится для меня объективной как личная воля, следовательно, как воля единичного человека, то собственность получает характер частной собственности, и общая собственность, которая по своей природе может быть предметом владения отдельного лица, получает определение в себе растор_{73}жимой общности, оставление в которой моей доли есть само по себе дело произвола.

Примечание, Пользование стихийными предметами не может по природе своей сделаться частным, чтобы стать предметом частного владения. – В римских аграрных законах имеется борьба между общей и частной собственностью на землю. Частная собственность как более разумный момент должна была одержать верх, хотя и в ущерб другому праву. – Семейно-заповедная собственность содержит в себе момент, антагонистичный праву личности и, следовательно, и частной собственности. Но может оказаться необходимым подчинить определения, касающиеся частной собственности, высшим сферам права, некоторому общественному союзу (Gemeinwesen), государству, как например, это бывает в отношении собственности так называемого морального лица, собственности мертвой руки. Такие исключения не могут однако иметь своим основанием случайность, частный произвол, частную выгоду, а должны иметь своим основанием разумный государственный организм. – В идее платоновского государства содержится несправедливость в отношении лица, лишение его права на частную собственность в качестве общего принципа. Представление о благочестивом или дружеском, а то даже насильственном братском союзе людей с общностью имущества и изгнанием принципа частной собственности может казаться весьма приемлемым умонастроению, которое не понимает природы свободы духа и права и не схватывает их в их определенных моментах. Что же касается моральных или религиозных оснований, то следует напомнить, что когда друзья Эпикура возымели намерение основать такой союз с общностью имуществ, то он им отсоветовал сделать это именно на том основании, что это доказывает отсутствие взаимного доверия, а те, которые не доверяют друг другу, не суть друзья (Диоген Лаэрций, X, п. VI).