Философия психологии. Новая методология

О Фрейде говорят: «Человек, открывший бессознательное». На самом же деле «бессознательное» к моменту «открытия» его Фрейдом имело уже многовековую историю. Возможно, по-настоящему первым «открыл» бессознательную психику Готфрид Вильгельм Лейбниц. О ней он писал: «Убеждение в том, что в душе имеются лишь такие восприятия, которые она сознает, является источником величайших заблуждений» – а было это на рубеже XVII–XVIII веков. Вся дальнейшая психология и философия «ассоциаций» заключала в себе это открытие Лейбница. Век спустя Иоганн Гербарт вновь возвращается к понятию «бессознательного». И уж совершенно «общим местом» «бессознательное» становится в философии Фридриха Ницше. Так кто же настоящий Колумб «бессознательного»? Зигмунд Фрейд дал особенное описание бессознательного, весьма спорное, но обстоятельное и системное. Однако главный принцип – то, что мы видим и знаем о себе, не есть правда – был сформулирован еще задолго до психоанализа.

У Фрейда были «интеллектуальные предшественники», и не только по части определения бессознательного, и этот предшественник – Фридрих Ницше, самим своим творчеством – внутренним напряжением, надрывом, заостренностью чувств и страстей, вывертом наизнанку – создал что-то вроде психоаналитической парадигмы. Это, конечно, афоризм, но в нем есть сущностная правда – возможно заниматься психоанализом и не читая Фрейда, но нельзя стать психоаналитиком, не прочитав Ницше.

Ницше заразил мир идей «возможности сверхчеловека», а человека – бесчеловечностью. «Бог умер!» – что это значит? Строго говоря, только то, что написано. Но на самом деле? На самом деле – у Ницше вместе с Богом умер и человек. И Фрейд четко улавливает причины, по которой психология теряет позицию за позицией (мы имеем в виду печальный опыт недолговечности теорий В. Вундта, Ф. Брентано, Г. Эббингауза и др.); она не ставит человека в центр мироздания, хотя святое место пусто, и она бессистемна.

Так Фрейд ощущает и дух времени. Времени, когда точные науки поражают своими успехами, естествознание привлекает все большее и большее внимание. И они-то как раз системны – во-первых, космологичны, во-вторых, обоснована и признана повсеместной эволюция – можно даже сказать, что науки были на тот момент «одухотворены» ею. Человек же, напротив, потерял свою одухотворенность и чувствует себя потерянным. Очевидно также: чтобы лечить человека, во-первых, необходимо, чтобы он знал, чем он болен, а во-вторых – верил лекарю. К общим общественным настроениям все явственнее примешивается потребность познания самих себя – то есть индивидуализм, который, естественно, не религиозен. И Фрейд талантливо, педантично объединяет все эти разбросанные «очевидности».

Итак, «космология» и «эволюция». Разумеется, Фрейд не строит никакой «космической теории», но он впервые создает целостную «теорию личности». Личность предстает пред публикой как система. Она состоит из уровней и динамических отношений между ними, изначальными и приобретенными закономерностями и так далее. Вместо «эволюции» Фрейд предлагает нам индивидуальную эволюцию – от оральной стадии младенчества до развернутого невроза и психоаналитической кушетки. А чтобы «одухотворить», вдохнуть жизнь в свое детище, Фрейд перенимает у Ницше идею сверхчеловека: человека, лишенного своих «человеческих слабостей». Теперь, если человек начинает сомневаться в себе, он сразу «отдает себе отчет» в том, что это не его слабость, а агрессия его комплексов со стороны бессознательного, это вытесненные и подавленные желания, но не он сам. Если же художник создает гениальное полотно, он «понимает», что таким образом сублимировалась на холсте накопленная им сексуальная энергия. Все становится просто и ясно, жизнь представляется как работа моих детских сексуальных комплексов, как борьба моего бессознательного с моим сознанием. После терапии я могу все это осознавать, и в этом – «свобода».

Итогом психоаналитической терапии является осознание пациентом его вытесненных желаний, их истории и роли в формировании невротического симптома. Согласно теории, это избавляет от страданий, связанных с этими желаниями и вытеснениями, достигается некий личностный «идеал» существования. И как ни странно, именно этот «идеал» дает жизнь психоанализу. Осознавая свою сущность, свои желания, влечения и связанные с ними запреты, человек перерождается, становится другим, он как бы поднимается над самим собой и смотрит на себя со стороны. Достижение этого метауровня рефлексии, формирование отношения к себе как к объекту – это и есть цель психоанализа, она в духе времени и дает ощущение некой перспективы. После долгих лет в обществе, теряющем свои религиозные ценности, наконец появляется некий вектор развития, стремление к некоему идеалу.