Философия психологии. Новая методология

Мы не будем приводить здесь доказательств синонимичности логики и языка, поскольку это тема отдельного разговора. Но очевидно, что логика – это способ мышления, а язык – способ выражения мысли, не усмотреть здесь прямой взаимосвязи достаточно трудно. Вместе с тем не секрет, что нынешний наш язык на данном историческом этапе все меньше и меньше способен справляться со своими задачами, проявляет, так сказать, семантическую слабость. Наиболее явственна эта его «неполноценность», например, в сфере современной физики и, конечно же, в вопросах психологического толка. Мы анализируем причины этого и ясно осознаем, что, для того чтобы избежать всех возникающих сложностей, необходимо переходить от языка, называющего конкретные вещи и состояния, к процессуальному и нефактуальному языку, что технически представляется достаточно сложным, но решаемо с помощью теории принципа.

Как мы приходим к теории принципа? Здесь мы основываемся на очевидной аркаде противоречий: любой процесс по своей сути представляет собой гомогенную полипотентную возможность, она ограничена лишь условиями (поэтому мы обычно имеем дело с вероятностью), но, несмотря на эту гомогенность и полипотентность в основании, в результате мы имеем потрясающий мир – уникальный, разнообразный; и вместе с тем, несмотря на индивидуальность своих проявлений, он поражает своей целостностью и системностью. Как решить эти противоречия?

Очевидно, что простым мудрствованием этого сделать не удастся, и тут на помощь приходит опыт психотерапевтической работы. Анализируя динамику процессов личностного роста, процессов осмысления нового опыта пациентами и другие данные, мы оказываемся на пороге новой теории. Отличительные ее особенности заключаются в том, что она не работает ни с содержательными аспектами бытия (которых существует неограниченное множество, в связи с чем и решения представляются здесь весьма условными), ни с формой (практически по той же самой причине), а лишь с процессуальными структурами.

Мы называем эти процессуальные структуры – принципами, они всегда оказываются в основе любого знания и пронизывают все сферы бытия идентичным образом. Это кажется нам удивительным и ценным по целому ряду причин – эффективность, технологичность, достоверность результатов и простота, что, конечно, немаловажно. Принципы, осознаваемые не как факты действительности, а как инструмент познания, оказываются идеальным инструментом (способом, методом) получения нового знания. Все теоретические положения, кроме собственно опытного доказательства, имеют и логико-философское обоснование.

Принцип представляется нам не материальной и даже не идеальной реальностью, он обладает какой-то своей, доселе нам не известной сущностью и, проявляясь в различных сферах, каждый раз овеществляется по-разному. Таким образом, на практике, в жизни, мы имеем дело не с собственно «телом» принципа, а лишь с овеществленным принципом, многообразие же вещественного мира столь велико, что под этой мишурой вещей действительно трудно заметить сам принцип, но при соотнесении процессуальных паттернов вещественно отличных сфер это оказывается возможным.

Новая методология выстраивает гносеологическую модель мира, где эволюционно (относительно нашего способа познания), последовательно располагаются фундаментально отличные друг от друга гносеологические миры: сущностей, вещей и закономерностей, а уже соответственно им – гносеологические уровни, характеризующие формы научного познания. Коротко это можно представить следующим образом: взрослый человек в процессе познания акцентируется в первую очередь на закономерностях – мы смотрим на ручку и при ее описании прежде всего начинаем с ее функции, само название – «ручка» – семантически несет в себе прежде всего функциональный аспект: «ею можно писать на бумаге» и т. д. Итак, самый «высокий» гносеологический мир – это «мир закономерностей», для познания которого необходим системный подход (как мы увидим в теории – он закрыто-системен).

Что является основой «мира закономерностей»? Естественно – «мир вещей», с целью познания которого человеком используется частная форма научного познания, и это как бы второй пласт, или уровень, гносеологии. Только после того как преодолен барьер всплывающих перед нашим сознанием закономерностей, мы можем увидеть собственно «вещь». Но что лежит в основании, на чем основывается мир вещей? С точки зрения новой методологии, для существования вещи необходима возможность вещи, а это ее сущность; структура же возможности – это и есть система принципов. Именно принцип, таким образом, образует третий гносеологический уровень и обеспечивает открытое системное познание.